22.01.2019, 18:28 
25 января исполняется 76 лет со Дня освобождения Воронежа от немецко-фашистских захватчиков. С каждым годом все меньше становится участников и свидетелей этого легендарного события, все труднее вспоминать людям, которые уже перешагнули возрастной 90-летний рубеж, ту страшную войну. Сегодняшней публикацией мы открываем цикл статей, посвященных поистине великому дню в истории нашего города. Мария Ивановна Мажарова – участник разминирования Воронежа, проживающая в Коминтерновском районе города.
Люди не плакали – голосили
Мария Ивановна Мажарова родилась в Воронеже в 1927 году. Жила с родителями на ул. 10-летия Октября (ныне – проспект Труда). Отец работал на железной дороге, мама занималась домашним хозяйством. В семье воспитывались четверо детей: Мария, брат и еще две сестры.
– Когда по радио объявили, что началась война, люди прямо на улицах стояли и плакали, – вспоминает Мария Ивановна. – Но еще страшнее стало, когда стали приходить извещения о погибших – люди даже не плакали, а выбегали на улицу и голосили.
В начале лета 1942 года практически всех воронежских школьников 7-10-х классов отправили в колхозы полоть траву и помогать убирать обещающий быть богатым урожай. С трудовым десантом уехала и Мария. Но скоро война погнала всех обратно. Девушка вернулась в Воронеж в начале июля, когда город начали усиленно бомбить. Мама была невероятно рада: уже объявили об эвакуации, но она и сестры (отец и брат воевали) все ждали Машу, боясь растеряться.
Эвакуировались в Курскую область. Каждый день с напряженным волнением и надеждой слушали радио – вдруг объявят, что Воронеж освободили? И вот 25 января 1943 года пришла радостная весть – немцев прогнали из Воронежа.
– Мы сразу же стали собираться, – говорит Мария Ивановна. – Как добирались, и не вспомню – когда пешком, когда на попутке – то на повозке, то на машине.
В отряде разминирования
Когда пришли в Воронеж и увидели полностью разрушенный город, было одно чувство – страх. Слышали, что Воронеж взрывали и сжигали, но не ожидали, что настолько.
– Мы пошли в военкомат. Все, кто возвращался в Воронеж, шли в военкомат, – рассказывает Мария Ивановна. – Мы были члены семьи военнослужащих, к нам очень хорошо отнеслись. Дом наш оказался разрушен, но не полностью, несколько квартир остались, вот в одной из них мы и поселились: поставили печку «буржуйку» и стали жить. Я была комсомолкой, и узнала, что в Коминтерновский ОСОАВИАХИМ требуются инструкторы противовоздушной и химической обороны, поэтому сразу же обратилась туда. Я очень хотела быть полезной. В мои обязанности входило проводить просветительскую работу среди населения, как вести себя, если обнаружат мину или бомбу. Ходила по школам, по домам, рассказывала, показывала. Участок у меня был в моем же Коминтерновском районе.
В Воронеже сразу после освобождения стали создаваться специальные отряды разминирования – весь город был заминирован. Марию Ивановну направили учиться в отряд участников разминирования – специалистом по сбору военных трофеев.
– Нас обучали бывшие фронтовики, рассказывали про оружие, как устроено, как действует. Я вам хоть сейчас про все виды оружия, которое в войну использовалось, расскажу! – с гордостью говорит пожилая женщина. – А потом нас отправляли вместе с минерами собирать обезвреженные или разорвавшиеся мины, патроны, оружие. Выдали нам бушлаты, шапки, кирзовые сапоги. Мы рады были этой одежде, хоть и не по размеру она была, и неудобной.
Мины обезвреживали саперы, после чего ставили флажок, а мы должны ходить, поднимать их и складировать. Неразорвавшиеся обезвреженные мины потом взрывали. Мины разные были, большие, маленькие, магнитные с часовым механизмом. Начинены были гайками, шайбами – очень страшные были, когда взрывались. Сапер высчитывал, на какое расстояние нам отойти и лечь, подводил к складу мин бикфордов шнур, поджигал его и со всех ног бежал к нам.
Встречались и необезвреженные мины, которые не разминировали саперы. Тогда нужно было тут же сообщить о находке старшему. Была такая девушка в отряде минирования – Соня Кузьменко. Подобрала она как-то губную помаду, раскрыла, накрасила губы, и в тот же момент помада у нее в руке разорвалась. Это была мина, оставленная немцами.
– Помню, какие тяжелые были патроны от «сорокапятки» (советская полуавтоматическая противотанковая пушка калибра 45 мм - Прим. автора), которые мы тоже собирали, – вздыхает Мария Ивановна. – Потом их увозили на переплавку, делали оружие для наших войск.
Склад с немецким вооружением и ранение
- Собирали мы как-то снаряды в районе старого аэропорта на ул. Хользунова. Пошла я к посадкам, и чувствую, что под ногами земля начинает проваливаться, по щиколотку и даже глубже, так что и идти невозможно стало. Меня вытащила другая девушка, ходившая неподалеку. Мы вернулись в отряд и рассказали старшему, что у посадок земля проваливается. Нам сначала не поверили, но решили сходить перепроверить.
Когда командиры пришли туда и немного копнули, то обнаружили бомбоубежище, в котором хранились немецкие ружья, гранаты. Вызвали машину военную, чтобы все вывезти. Мы боялись, что нас за это привлекут к ответу, посадят или выгонят (столько оружия!), а нас наградили пайком и дали один выходной, - вспоминает Мария Ивановна.
15 апреля 1945 года молодая девушка получила ранение в шею. Собирала она тогда снаряды в районе областной больницы, и вдруг недалеко разорвалась мина. Осколок попал Маше в шею, и она оказалась в госпитале. Там же, в госпитале, она поведала о случае со складом оружия находившемуся на лечении офицеру, который сказал, что на фронте ее за такую находку представили бы к ордену.
Батон и сгущенка
Пожалуй, самое яркое и праздничное воспоминание о тех годах –демонстрация и одновременно парад в честь Октябрьской революции, которые прошли в Воронеже 7 ноября 1945 года.
– Во время войны демонстраций не было, а тут говорят – парад будет. Нас ОСОАВИАХИМ готовил к параду, а репетировали мы в парке Когановича (Центральный парк Воронежа – «Динамо». – Прим. авт.). Выдали новые шапки, ботиночки, комбинезоны, сказали подогнать по фигуре, чтобы сидело хорошо. И вот 7 ноября мы пошли парадом по площади Ленина. Идем, а диктор громко объявляет, что, мол, идет отряд разминирования, и едва ли не каждого называет по имени, что этот человек обезвредил столько-то мин. И парней называли, и девушек.
А после парада все его участники получили по батону и банке сгущенного молока.
– Зажала я батон под мышку, сгущенка – в другой руке, не помня себя от счастья, побежала домой, – со слезами вспоминает хрупкая пожилая женщина.
В 1946 году в семье случилась еще одна радость – живым вернулся отец.
– Брата до войны призвали на военную службу, и в 1941-м он должен был демобилизоваться. Но домой он не вернулся, его оставили воевать, и он погиб, – печально вспоминает Мария Ивановна.
После войны она закончила среднюю школу, отучилась на медсестру. Работала много лет в здравпункте на кордной фабрике на Текстильщиков, с 1972 года – старшей медицинской сестрой физиотерапевтического отделения поликлиники № 3, вела активно общественную жизнь, даже два года проучилась в Университете марксизма-ленинизма. Создала семью, есть сын и внук.
Мария Ивановна имеет правительственную медаль – «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», юбилейные награды.
Справка «Горкома36»
ОСОАВИАХИМ — советская общественно-политическая оборонная организация, существовавшая в 1927-1948 годы, предшественник ДОСААФа.
Фото автора и из архивов.
Читайте также