01.05.2018, 10:15 
Негосударственные театры становятся неотъемлемой частью культурной жизни страны. Их перестают воспринимать как что-то самодеятельное и непрофессиональное, справедливо замечая, что «частники» могут поставить вполне конкурентоспособный и интересный спектакль.
Вот только существовать таким театрам приходится в режиме нон-стоп – ни один артист тут не может «засидеться», работа есть всегда. С этим согласен известный режиссёр, сценарист, драматург, художественный руководитель одного из самых знаменитых частных театров России – «Коляда-театра» – Николай Коляда, который приехал в Воронеж со своим спектаклем на первый Фестиваль негосударственных театров, организованный местным Никитинским театром и управой Центрального района.
С воронежским коллективом Коляда поделился секретами успеха своего проекта («Коляда-театр» существует 15 лет. – Прим. авт.), а журналистам рассказал, почему театров «из кармана» становится всё больше.
«Не потопаешь – не полопаешь»
– Николай Владимирович, почему возрастает интерес зрителя к негосударственным театрам?
– Негосударственные театры очень мобильны и думают, прежде всего, о публике. Академические же театры – неповоротливые, они не спешат выпускать премьеры. Они получают довольно большие субсидии от государства, поэтому зачем им вообще о чём-то волноваться? Их артисты всегда получают зарплату.
Мы же живём по принципу «не потопаешь – не полопаешь». Мы придумываем по новому проекту каждый день – это и спектакли, и конкурсы, и фестивали. Нам важно привлечь внимание зрителя и журналистов. Когда мы готовимся к очередному показу, я то и дело бегаю в кассу и спрашиваю, сколько продано билетов. И размышляю – что нужно предпринять, чтобы продать больше. Многие академические театры вообще об этом не думают. Вот возле нашего драмтеатра в Екатеринбурге вечером можно увидеть несколько автобусов – людей сгоняют из области. Среди них – много случайной публики, которая смотрит и не понимает, что вообще там делает. Например, бабушка, которую пригнали из соседней кулинарии, – она в зале сидит с тортиком на коленках и ждёт, когда это всё закончится.
Конечно, мы часто слышим: «Да что там у вас – всего 150 мест. У нас-то 800». Я понимаю, «закрыть» их непросто, но это не значит, что надо вводить в репертуар дурные комедии, которые развращают вкус публики. Это просто катастрофа! «Закрыть» можно любой зал, просто сделайте качественный продукт. Я в нашем театре не держу спектакли, которые не идут. Если я это вижу, снимаю и начинаю работу над новым спектаклем.
Или вот что ещё мне непонятно. Знаю несколько академических театров, где суббота и воскресенье – выходные дни. Вся страна отдыхает, и мы тоже. Но как так? У нас в это время «сенокос». Спектакли идут параллельно на двух сценах, для разных категорий зрителей – для детей, подростков, взрослых… Плюс – всевозможные читки, встречи. И артисты не жалуются, что у них много работы. Напротив, приходят и ещё просят.
Да, я понимаю, что и в наш адрес со стороны государственных театров много негатива. Говорят: «Боже мой, что вы там играете, костюмы нашли на помойке, стулья поставили – и всё, больше ничего нет. Фу! Театр – это же светлое и чистое, что должно литься в зрительный зал!» Но я очень люблю бедные спектакли – в хорошем смысле этого слова. Когда главный на сцене его величество артист, а не дым, свет, телевизионные экраны, которые, я убеждён, используют для того, чтобы прикрыть немощь артистов. Вот практически голая сцена, ты один на один с публикой, и давай – докажи, что ты чего-то стоишь.
Я давно не хожу в академические театры, мне уже 60 лет, мне не хватает сил на это смотреть. Когда был последний раз, думал: «Мама дорогая, Коляда, и вот этим ты всю жизнь занимался?» Не хочу больше. Кстати, поговаривают, что эти театры нужно лишить дотаций, чтобы они расшевелились и стали зарабатывать. Я думаю, не надо так делать. Нужно просто во главе академических театров ставить грамотных руководителей, которые заботились бы о труппе и думали о качественном продукте.
– В Воронеже пока только один негосударственный театр – Никитинский. Вы успели познакомиться с их репертуаром, посмотреть на актёров в работе?
– Я посмотрел «Макбет»: очень своеобразный, необычный, странный, захватывающий спектакль. Я вижу, что у труппы и режиссёра – большие перспективы. Ребята берутся не только за маленькие спектакли, но и за большие трагедии, в частности, Уильяма Шекспира. И минимум декораций, незамысловатые костюмы – видно, что спектакли сделаны на коленке, в хорошем смысле этого слова. Я люблю такие спектакли. Ничего на сцене не заменит живого артиста.
Я очень благодарен Никитинскому театру за такой фестиваль. Подобные проекты просто необходимы, потому что иначе нам не выжить. Надеюсь, фестиваль станет ежегодным и будет получать финансовую поддержку от области и города.
«В актёре живёт ребёнок»
– Есть мнение, что такое понятие, как «амплуа актёра», отмирает. И особенно это актуально как раз для частных театров, где обычно маленькая труппа, а разнообразие ролей велико…
– Я с этим не согласен. Думаю, что в театре важно иметь героя-любовника – красивого, высокого, стройного парня, на которого пойдут девочки, будут ждать его с букетиками у служебного входа. Должна быть прекрасная девушка, на которую будет приятно смотреть мужчинам. Должен быть злодей, харизматичная старуха… Не отмирает понятие амплуа, оно есть, как и прежде. Всякие герои должны быть в театре, не всем же быть крокодилами. Другой вопрос – кого сейчас набирают в театральные институты. Когда я смотрю на этих юных актрис, мне становится плохо – у них ноги от шеи, а бездарные, как пробки. Посмотрите наши сериалы, они же все одинаковые! И «куклы» эти с «пластмассовыми» губками… Смотришь на них и думаешь: «Ну, и что в тебе такого?» Актёра должна отличать, прежде всего, интонация, которую ни с кем не спутаешь.
– А лучше ставить спектакли по своим пьесам или брать произведения других драматургов?
– Это не имеет значения. И то, и другое – творческий процесс. Ты приходишь на репетицию абсолютно неготовый, читаешь произведение, и потом раз – что-то в голову ударит, и ты начинаешь придумывать. У нас всегда веселье на репетициях, даже когда трагедии ставим. Я говорю актёрам: «Мама ушла на работу, и вы остались одни. Давайте – доставайте её платья, помаду, туфли, пишите на стенах гадкие слова, разорвите в клочья подушки и диван – делайте всё, что угодно, пока ровно в шесть не повернётся ключ в двери». Я разрешаю им баловаться. В актёре должен жить ребёнок, если он умирает – вон из театра. Театр должен быть для артиста делом жизни, развлечением. У нас всегда хорошая атмосфера, никаких мук творчества. Именно так должен рождаться спектакль.
Однажды позвонила мне подруга из театра «Современник» и заявила, что настроилась не общаться с одним из режиссёров. И знаете почему? Он ей сказал: «Не звони мне с трёх до пяти, в это время я лежу на диване и придумываю спектакль». Я хохотал, не мог остановиться. Ну, не бывает так! Постановка – это всегда действие.
– Председатель Союза театральных деятелей РФ Александр Калягин предложил объявить 2019 год Годом театра. Но идею поддержали не все, потому как Год кино оказался провальным. Как вы считаете, нужно ли идею поддержать?
– Действительно, многие страшно недовольны этим предложением, потому как Год кино был провальным. А вот я – страшно доволен. В Год культуры наши чиновники, чтобы отчитаться перед Москвой, дали нам 71 млн на новое здание театра. Если бы не Год культуры, мы бы до сих пор сидели в деревянной избушке.
Справка «Горкома36»
«Коляда-театр» был основан 4 декабря 2002 года Николаем Колядой. Первым спектаклем была «Персидская сирень» в академическом театре драмы. В 2003-2004 годах «Коляда-театр» проводит первый и второй конкурсы драматургов «Евразия». Сегодня о нём в театральном мире знают все, престиж конкурса невероятно высок. В репертуаре театра десятки спектаклей, он доказал свою жизнеспособность и стал одним из самых заметных театров в Екатеринбурге.
Фото с сайта «Коляда-театра»