30.03.2019, 10:22 
Только до 14 апреля в Воронежском цирке будет гастролировать ледовое шоу "Айсберг", в основе которого лежит уникальный аттракцион с белыми медведями.
Под руководством заслуженной артистки РФ Юлии Денисенко и ее супруга Юрия Хохлова эти диковинные животные не только предстают перед воронежцами во всей красе, но и выполняют различные трюки. Юлия и Юрий – единственные в мире дрессировщики белых медведей. Это самые опасные хищники в живой природе, и говорят, что дрессуре они не поддаются вообще. О том, как найти с белым медведем общий язык, об их пристрастиях и многом другом Юлия рассказала корреспонденту "Горкома36".
Юлия Денисенко – династийный артист цирка. Ее бабушка с дедушкой были основателями династии – сначала работали в жанре акробатики, а затем, после травмы, решили заняться дрессурой. Вместе с отцом Юлии – Александром Денисенко – они работали в коллективе «Медвежьего цирка Филатова». А затем Александр Денисенко вместе с супругой – Валентиной Горюновой – решили создать свой аттракцион и начали работать со смешанной группой – белых, бурых и гималайских медведей. Маленькая Юля гастролировала вместе с родителями и "впитывала" цирковую жизнь с малых дет. Когда девушка подросла, ей ничего не оставалось, как пойти в аттракцион к отцу. К тому времени Александр Денисенко работал уже только с белыми медведями. Он нашел к ним подход, несмотря на то, что многие считали их не способными к дрессировке. Свои знания об этих животных он передал Юле, которая после ухода отца на пенсию возглавила уникальный медвежий аттракцион...
"Никто не хочет? Надо брать!"
– Однажды отец пришел с рекомендацией от Филатова: "Бурых полно, белых – нет. Бери белых, никто их дрессировать не хочет". Раньше ведь с этим не было проблем – могли каждый год по 10 штук привозить в институты, в зоопарки, в цирк. Госплан. Можно было брать. Но дрессировщики не хотели, боялись.
– Конечно боялись, особенно после истории в немецкой дрессировщицей Урсулой Ботчер, у которой в 60-х годах прошлого века был большой аттракцион белых медведей – 10 штук. Они же порвали ее мужа, который ей ассистировал...
– Да, были еще два брата-мексиканца, которые дрессировали белых медведей. Но однажды звери их подрали сильно, и ребята побоялись снова к ним подступаться. К нам прилетели и спрашивают – не хотите взять наших медведей? А это шесть самцов, которым по 6 лет! Это для медведей переходный возраст, начинает меняться характер. Мы отказались. Если порвали, значит, проклацали. Надо было или построже с ними, или наблюдать внимательнее, быть предельно осторожными...
– А когда папа передавал вам аттракцион, что он вам вообще рассказывал про дрессуру белых медведей?
– Рассказывал, что начинал дрессировать их как бурых. Дело не пошло. Силой белого медведя ничего не заставишь сделать. Тут два варианта: или он никогда вообще это не будет делать, или бросится. С ними нужно только договариваться! Нет, конечно, у нас не только "уси-пуси", когда надо – можно и поругать. Если маленькая подошла цапнула, я ее щелк по носу – сразу понимает, что нельзя. С малой-то легко справиться. В живой природе мать с ними знаете как? За сосок – и только так летают, если что...
Самая дикая у нас была Кнопа. Однажды она меня так цапнула! Намордники-то малышам не надевали. Мы хоть и в фуфайках с ними, но все равно чувствовалось. Я ей за это дело по носу швакнула, так она сразу ко мне прижалась. Вот так мы с Кнопой нашли контакт, она перестала быть дикой. Вообще, все закладывается с детства. Их же не просто щелкнуть по носу надо, а и при этом выделить голосом – нельзя! Они на повышение голоса реагируют. Это закладывается с детства, и потом они уже понимают, что если ты повышаешь голос, значит, они что-то не то делают.
У нас мальчик был – Йохан. Шкода был еще тот – ему вечно надо было что-то достать, выковырять. Поэтому получал периодически. И вот сидим раз, смотрим, глаза хитрые стали. Значит, что-то задумал. И как вы думаете, что он делает? Сидит и нос закрывает. Жест опередил мысли. Он очень хотел что-то сделать, но знал, что это нельзя. И закрыл нос от щелчка, еще ничего не сделав. В работу, правда, он не пошел – отдали в зоопарк.
– А почему?
– Его из экспедиции привезли одного, больше ничего в тот раз не удалось поймать. А мы в то время были в Китае. Йошка был без нас полгода, и приболел. Ребята, которые за ним присматривали, вместо циркового ветврача вызвали ветеринара из клиники. Тот поставил диагноз – аллергия. Стали грешить на мясо, рано, мол, начали давать. Но я ведь по телефону все контролировала – и когда мясо начинать давать тоже. Очевидно врач прописал не те препараты, и у медвежонка пошли осложнения на глаза. Мы приехали из Китая и сначала ничего не заметили. А он стал слепнуть... Как-то я стала заниматься с ним, а он дергается. Смотрю – глаз мутненький. Йошка ведь был ручным... Пока мы были в Китае, мальчик-ассистент чуть ли не в обнимку спал с ним. Да и я, когда нужно было глаз посмотреть, запросто руку в клетку засовывала.
Я вызвала офтальмологов из ветеринарной академии, которые поставили диагноз – катаракта. Причем она уже переходила и на второй глаз. Что делать, никто не знал. Врачи даже не знали, какого размера хрусталик у медведей, чтобы поменять. Мы обратились в клинику Медведева в Москве, там сказали, что менять можно только после того, как ослепнет. Когда Йошка совсем ослеп, мой муж поехал с ним в Кисловодск. Там нашему Йошке 95% зрения восстановили. Даже хрусталик не стали менять, как-то счистили все. Глазное яблоко у медведей от природы очень жесткое – как алмаз... Но после всех этих перипетий в работу медведя уже было нельзя брать. Он отвык от намордника. Пришлось отдать в зоопарк. Но я была счастлива, что он хоть зрячим будет! Мы до последнего говорили, что он будет работать, иначе им никто и заниматься бы не стал.
"В клетке медведь чувствует себя в безопасности"
– Нам дрессировщики рассказывали, как однажды бурый цирковой медведь убежал во время представления в буфет и слопал там все пирожные. С вашими подобных казусов не приключалось?
– Нет, у нас же сетка натянута! Когда маленькие были, могли под клеткой пролезть. И лови их потом по всему цирку. А вообще клетка для них – это дом, там они себя чувствуют в безопасности. Они хоть и хищники, но если не понимают что происходит, начинают нервничать. На их глазах можно делать что угодно – сверлить, включать громко музыку. Когда они видят, что происходит, им ясно, откуда идет звук. Зато когда за стенкой размещают попугаев, у них начинается паника. Попугаи так орут, что человек-то в ступор впадает. А медведи еще больше пугаются. Особенно на попугаев у нас реагирует Мотька. Но еще большую негативную реакцию у нее вызывает запах бурого медведя. Если учуяла, работать ни за что не выйдет! Для нее это стресс. Мы поэтому никогда не работаем в одной программе с бурыми.
Вот к собакам они нормально относятся. У нас в программе работают белые лайки-самоеды, и иногда они пробегают мимо клеток. Медведи просто с недоумением на них смотрят – мол, что это такое белое маленькое. Раньше у нас вообще была собака, которая с ними жила. Она охраняла мясо от крыс. Так что к собакам они привыкшие.
– А есть что-то, что белых медведей может раздражать в вас? Может, шуршащие костюмы, как тиграм, или резкий запах духов?
– Я привыкла душиться. На мне они вообще все терпят. Зато если Юрка оденет красную рубашку, Мотя очень злится. Она же у нас звезда, имеет право себя так вести! А тут еще кто-то в ярком. Не положено! Мотя у нас выполняет все основные трюки. Это ж она у нас дирижирует и ходит этой неземной походочкой... К ней когда подходишь и начинаешь за что-то ругать, она из клетки тебе лапой машет – мол, иди отсюда. Зато когда ей что-то надо – у нее прекрасно получается "иди сюда". Мы ее потому и сделали дирижером – потому что махать лапой любит. И вальс у нас танцует Мотя, и в микрофон поет Мотя. А Дора на трубе играет.
– Вы рассказывали, что мажете микрофон шоколадной пастой, а трубу сгущенкой...
– Да, раньше все это проходило на ура, а потом их резко от сладкого отвернуло. У нас только одна медведица осталась, Кнопа, которая любит и печенье, и сгущенку – за сладкое родину продаст. Но вот незадача – ей по работе нигде это не надо. Ни трубы, ни микрофон... Остальным мясо подавай. А микрофон-то не заточен под это! Они быстро съедают мясо, приходится стоять и постоянно докладывать.
– Какие трюки давались сложнее всего?
– Мы смотрим на их задатки от природы, чтобы животное выполняло трюки не напрягаясь. Мотька иногда устает вальс крутить. А иногда наоборот – в раж войдет, и крутит, крутит, пока ей не скажешь – ну хватит уже, опускайся. Все, что они делают, по сути, для них не сложно. Но ходить на задних лапах белому медведю сложно, в природе они этого не делают, в отличие от бурых.
"Сегодня белого медведя не купить даже за полмиллиона долларов"
– А сколько весит одна медведица?
– Не меньше 300 килограммов. Самцы могут набирать вес до тонны, наш Грэмушка весил 700 кг. Он же был и самым высоким медведем в нашей труппе – почти 3 метра в высоту. И самым любимым. Если я вдруг оказывалась в эпицентре какой-нибудь медвежьей разборки, Грэм всегда приходил на помощь. Даже с папой Грэм не исполнял столько трюков, сколько со мной. Однажды, на гастролях в Бельгии, он спас меня. Во время нашего выступления пара медведей внезапно сцепилась, а я находилась в непосредственной близости от них. Грэм понял, что мне угрожает опасность, и заступился за меня. Он так растолкал драчунов, что один из них вообще улетел за кулисы. Грэм умер у меня на руках, от старости. Дело было в Питере, и там же, в институте, делали вскрытие – это ведь федеральная собственность. Так как утилизация очень дорогая, они потом оставили его себе и для института сделали чучело. Но я не ходила смотреть – тяжело.
– Какова сейчас стоимость белого медведя?
– Сейчас – полмиллиона долларов. Но даже за эти деньги их не купить. Мы общаемся с ветврачом Московского зоопарка, и он рассказывал, всех белых медведей курирует какая-то голландская организация. Вот у них в зоопарке рождается медвежонок, и они не могут его сами продать, еще куда-то деть. Все команды "оттуда".
– А размножать не пробовали?
– Это же не кошки... Это целая эпопея. В Питере в зоопарке целая берлога, медведицы туда закладываются... А куда мы их заложим? Куда-нибудь отдать? Мы это не решаем, не наш уровень. К тому же, если родит одного, зоопарк заберет медвежонка себе.
– Вы можете погладить, расчесать медведей?
– Расчесывать их не нужно, они когда купаются в бассейне, потом трутся о клетку – сушатся. И ненужная шерсть сама отлетает. А гладить – глажу. Подходишь – они спинку подставляют, мол, почеши, мама.
– Белые медведи по природе своей – одиночки. А у вас есть пары – кто с кем дружит, или "против кого"?
– Есть. Дора и Кнопа дружат – если одну увели, у второй паника начинается. Кнопа еще нормально общается с Мотькой, а вот Умку не любит. А Дора не любит Мотю. В общем, Санта-Барбара...
– А как вы с ними играете?
– Я – никак, это чревато. Играючи медведь может так зарядить, что будешь долго лететь. А между собой они играют. Могут валяться, за уши друг друга покусывать. Обнимашки у них такие. В бассейне любят плескаться. В Ижевском зоопарке нам подарили боулинг-шар, и наши медведицы любят с ним играть. Любят бутылки, пластиковые бочки...
"Мы не хотим для детей кочевой жизни..."
– Кто умнее – белые или бурые медведи?
– По мне, белые умнее. Мозгов столько, что диву даешься. Хотя функционала меньше, меньше физических способностей. Бурые пляшут, на задних лапах ходят. А белым это в природе не нужно, поэтому им тяжело ходить на задних лапах. У них сильные передние лапы – лед пробивать. И по характеру они такие – белогвардейцы голубых кровей. Обижаются, если что не так...
– Я читала, что Мотя у вас самая драчливая?
– Нет, Мотя самая вредная. Она всех заведет, достанет до печенок, а потом сама сидит и боится. Если на нее долгое время никто не охотится, ей скучно становится. Она начинает всех подзадоривать, они начинают друг друга вылавливать. А мы между ними становимся. Чтобы не допустить драки. Укусить не получится, у них намордник. Там достаточно большой прикус, но не настолько чтобы когда они дерутся между собой, конкретную рану нанести. Но кусок мяса или пачку печенья просунуть можно. Как только с манежа медведей выводим, моментально снимаем намордник за кулисами. А дерутся они лапами. Но когти-то там будь здоров!
– Вы как-то сказали, что не собираетесь до 70 лет выходить на манеж. Кому будете аттракцион передавать?
– С этими доработаю, а новых брать не буду. Если что, я уже и с зоопарком договорилась, когда не смогут работать – отдам туда. Я долго выбирала, потому что своих питомцев в плохое место ни за что не отдам. Обязательно должен быть большой бассейн... Нашим медведицам уже по 18 лет. Вообще в живой природе белые медведи живут не больше двадцати. В неволе могут и 25, а то и 30!
– А почему дочки не захотели пойти по вашим стопам?
– Дочкам сейчас 21 и 17 лет. Одна заканчивает учиться на политолога, но пока не знаю, будет или нет работать по специальности. На тот момент, когда поступала, не могла определиться. А этот институт у нас просто через дорогу от дома был. Вторая собирается программистом.
Мы сами не захотели для детей кочевой цирковой жизни. Пускай будут поближе к дому. Во-первых, с животными нет ни отпуска, ни выходных. Имея нормальную квартиру и все условия дома, приходится колесить по городам и жить порой в нечеловеческих условиях. Тем более зоозащитники скоро всех так достанут, что цирк изживут. Зачем это нужно?
