15.02.2019, 14:51 Это была последняя необъявленная война Советского Союза, и военными стратегами мира она признана уникальной. Потому что, продвигаясь вглубь страны, советские воины строили Афганистан заново. Обновляли его для жизни, а не для войны, наркотиков и новых разрушений. Потом войска были выведены, их присутствие в Афганистане названо политической ошибкой, а о самой войне, в отличие от Великой Отечественной, вспоминали все реже.
Почему 30 лет спустя она начала снова напоминать о себе? И какие уроки приходится учить заново уже сегодня? Об этом мы беседуем с воинами-интернационалистами: руководителем региональной общественной организации инвалидов войны в Афганистане, председателем координационного совета по работе с общественными организациями ветеранов боевых действий при администрации города Воронежа Николаем Прийменко и председателем воронежского отделения ассоциации ветеранов боевых действий ОВД и ВВ России, кавалером трех орденов Мужества Геннадием Митиным.
Об исторических сюрпризах
– К 30-летнему юбилею вывода войск из Афганистана в российском обществе началось очередное переосмысление той войны. Теперь само понятие воин-интернационалист уже не представляется советским анахронизмом. Но как чувствуют себя сами ветераны на этих зигзагах большой политики?
Геннадий Митин:
– Воины-афганцы – не анахронизм, а по-прежнему боеспособная сила зрелых, закаленных людей, всегда готовых снова встать на защиту страны и передавать свой жизненный опыт молодым. Именно эта сила впоследствии объединила всех ветеранов боевых действий. Недооценивать ее сегодня нерационально, да и опасно. Ветеранов Великой Отечественной войны становится все меньше, и поэтому именно на участников афганской, чеченской, сирийской войн сейчас легла основная нагрузка по военно-патриотическому воспитанию общества. Я убежден, что вывод советских войск из Афганистана был стратегической ошибкой руководства страны. Только нас вывели – и сразу же появились новые горячие точки, но уже совсем рядом с Россией. Началась резня в Фергане, потом в Таджикистане. Но давайте честно: за эти 30 лет к воинам-афганцам сформировалось такое отстраненно-опасливое отношение. Они ж всем кругом недовольны, правду-матку рубят, а если что не так – лезут на рожон. Я уверен, что этот образ неуемного, вечно требующего что-то там себе афганца продвигался в общественном сознании умышленно, чтобы нейтрализовать воинов-интернационалистов и сделать бессильными. Ведь тогда, в 90-х годах, они представляли потенциальную опасность и могли объединиться в любой момент. Ирония состоит в том, что все попытки не замечать афганцев привели к тому, что спустя 30 лет сама история преподнесла нам снова эти же невыученные уроки. Но теперь уроки становятся очень болезненными. Прибавились Чечня, Сирия. Ветеранов, которых общество старалось не замечать, становится все больше. И они сами являются частью этого общества.
Николай Прийменко:
– Война с терроризмом давно уже снова идет. И чтобы не пустить ее в Россию, наши ребята опять воюют на дальних и ближних рубежах. И если сейчас мы по афганскому сценарию уйдем из Сирии, то следующим очагом военных действий станут Таджикистан, Казахстан. А это уже граница с Россией.
О клишированном патриотизме
– Чему научил Афганистан вас лично?
Геннадий Митин:
– Переосмыслению себя. Не только я – мы все приобрели навыки выживания и гражданского становления. Научились смотреть прямо, называть вещи своими именами и за свои слова отвечать. Но именно по этой причине, вернувшись на гражданку, стали здесь слишком неудобными. Лучше уж специально обученный и правильно управляемый мальчик, чем жесткий, не стесняющийся в выражениях афганец, который откажется слушать дурацкие распоряжения. Но если этот человек оказывается не нужен государству – его подберет другая система, и ситуация может стать непредсказуемой. А у нас в регионе во власти, на всех уровнях, до сих пор нет ни одной комиссии по работе с ветеранами боевых действий.
– Издание уже писало о Музее войны в Афганистане, который вы создали на базе областного центра социальной реабилитации ветеранов и инвалидов боевых действий «Побратим». Сейчас его экспозиция открыта в музее-диораме. Она пользуется популярностью у воронежцев?
Николай Прийменко:
– Да, оказалось, что людям все это на самом деле очень интересно. И школьникам, и учителям. С таким предложением «двинуть» наш музей в город я обратился к мэру Воронежа. Вадим Кстенин нас поддержал, поручил управам организовать встречи со школьниками. Так за две недели у нас в походном, из района в район, режиме музей посетили полторы тысячи школьников. Потом – полторы тысячи курсантов. Они и помогли нам разместить экспонаты в музее-диораме. Следующая его дислокация – Воронежский институт ФСИН.
Но мы еще раз убедились, что молодые люди почти ничего не знают про тот период. «Назовите мне воронежских Героев России и Советского Союза», – предложил я школьникам. Тишина. Тогда говорю: «Назовите маршалов Победы!» Только мальчик из детского сада назвал маршала Жукова. Да еще одна учительница отметила Лизюкова и Черняховского. Может, памятники вспомнила. После этого я перестал задавать вопросы, чтобы учителя больше не краснели.
Геннадий Митин:
– За эти 30 лет мы многое упустили. Патриотическое воспитание стало работать только на уровне клишированных пропагандистских схем, а не глубокого осмысления истории России. И для юнармейцев с их торжественной присягой, и для «незамотивированных» школьников. А идейная пустота заполнилась субкультурой и всякими суицидальными направлениями в соцсетях. Начальная военная подготовка, которую преподавали профессионалы – офицеры-отставники, из школ тоже ушла. Два года службы в армии поменяли на год. Но за год призыва мы не можем воспитать военного специалиста. У меня, например, из двух лет срочной службы полгода ушло на «учебку» в Фергане. Еще четыре месяца – адаптация в Афганистане. И только потом я начал служить по-настоящему. А сейчас ребята, едва подготовившись, уже демобилизованы.
О мертвых льготах и живых трафиках
– Сколько сейчас в Воронежской области ветеранов боевых действий в Афганистане?
Николай Прийменко:
– Порядка 4700 афганцев, не считая теперь еще ветеранов чеченских войн. Но их положение после демобилизации очень схоже с нами, афганцами. Как-то в санатории ребята-«чеченцы» посетовали мне, что их нигде на работу не берут. Я говорю: «Да я б на месте работодателя вас тоже не взял. Вы все время на взводе, всем недовольны и лезете со своими принципами, которые никому не нужны». Вот этой государственной системы адаптации с такими ребятами у нас нет до сих пор. Дав какие-то льготы, общество от этих людей отмахнулось. Но и льготы становятся все больше условными. Например, в Воронежской области есть закон, по которому каждый ветеран боевых действий имеет право на получение одного участка под индивидуальное жилищное строительство в своем населенном пункте. Только в Воронеже в этой очереди сейчас стоят 16 тысяч с лишним ветеранов. Я говорю ответственным чиновникам: «Вы либо очередь двигайте, либо закон отменяйте, раз он не работает». А мне отвечают: «Вас же на очередь поставили – значит, закон работает!» Такой формальный подход однажды может вызвать социальный взрыв среди ветеранов.
Геннадий Митин:
– Система адаптации и защиты ветеранов боевых действий хорошо работает в США. Целые социальные институты созданы. А мы перенимаем у них все что угодно, только не этот опыт. Но именно США теперь преподносит нам очередной урок в Афганистане. 30 лет назад присутствие советских войск сопровождалось строительством дорог, школ, больниц. Сам афганский народ хорошо это помнит. Теперь там американские войска, и у них совсем другие задачи – все средства направляются не на созидание, а на поддержание боевых действий. Но во время созревания и уборки урожая мака боевые действия полностью прекращаются, причем с обеих сторон. Потом готовые опиаты в заданных направлениях доставляются через Россию, оседая в большом количестве и у нас.
Не удержав афганские рубежи, мы пустили войну ближе к своим границам. Этот же сценарий сейчас разворачивается в Таджикистане, куда перемещается ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России). То есть в безвизовое пространство, все ближе к России теперь перемещаются хорошо обученные фанатики. Это и есть для нас главный урок 30 лет спустя.
Беседовала Ольга БРЕНЕР
Фото Сергея Губанова
