18.06.2017, 12:43 
Накануне Дня медицинского работника старейший член династии врачей Воронежа рассказала «Горкому36» о том, чему не учат в университетах.
Шаг в сторону от проспекта Революции, немного вглубь по Пятницкой – и вступаешь совсем в другое воронежское пространство. Этот одноэтажный дом старожилы называют «Домом Бобровых», а иногда, в шутку – «Бобровским заповедником». Место и правда заповедное: здесь укоренилась, разветвляясь в четырех поколениях на несколько семей, старейшая врачебная династия Воронежа с общим на всех стажем 431 год. Войдя в этот дом, начинаешь понимать, что иногда очень полезно делать «шаг в сторону» для перенастройки всех своих внутренних барометров. И что есть градообразующие предприятия, а есть – градообразующие семьи.
Родоначальник династии главный областной хирург в послевоенные годы Викторин Иванович Бобров свои первые операции провел в госпиталях Первой мировой, куда вместе с другом Николаем Бурденко отправился после окончания медицинского факультета Императорского Юрьевского университета. В Воронеже вместе с Бурденко они организовали лечебный процесс в клинике на базе лечебницы Николаевской общины Красного Креста медицинского факультета. Викторин Бобров открыл первое в городе и области отделение для больных костно-суставным туберкулезом. Но до конца жизни оставался хирургом, который свободно оперировал в области ортопедии, урологии, брюшной полости. В 20-е годы жена и тоже хирург Полина Федоровна родила ему трех дочерей – Нину, Елену и Ольгу, которые посвятили себя Воронежскому мединституту и пациентам. Врачами стали и их дети, и внуки.
Корреспондент «Горкома36» провела вечер в семье самой старшей из династии – 96-летней Нины Викториновны, почетного гражданина Воронежа и почетного профессора ВГМУ. Воронежской медицине она отдала 64 года. Но и сегодня общение с ней – как инъекция оптимизма и здравого смысла.
- В детстве мне поставили диагноз «порок сердца», сказали, что нельзя будет заниматься спортом, рожать детей. А Николай Нилович Бурденко был близким другом нашей семьи, ребенком я часто бывала в его доме. Во время мобилизации нам многие говорили: «Позвоните Бурденко, он ни за что Нину в армию не отдаст!» Но мы в семье решили, что я поеду на фронт.
- В Воронежский мединститут я поступила в 38-м году. А выпустили нас в 42-м перед самым наступлением немцев на Воронеж. Учиться уже пришлось по уплотненной программе. В зачетке, которая хранится до сих пор, преподаватели вместо оценки могли написать «Блестящий ответ!» Так эмоционально, тепло, несмотря ни на что, все были настроены. Когда я в 22 года начала оперировать, надо мной шутили: «Такая молодая, а уже дочь профессора Боброва!» Первыми моими пациентами были раненые бойцы, которых привозили в наш сортировочный госпиталь в Саратове. Шла Сталинградская битва. У меня с собой была одна-единственная книжка «Оперативная хирургия» Воскресенского. Вот по ней и оперировала.
- Мы спали по четыре часа через день. Непрерывно шла приемка-сортировка раненых. Санитаров не хватало, и солдат мы часто тащили в госпиталь на себе. И крови на всех не хватало. А у меня ценная 1 группа, и иногда приходилось сдавать кровь по два раза в день. Как-то оперировала солдата из восточной республики, ему грозила ампутация ноги, и требовалось срочное переливание крови. А он – ни в какую: «Чужую кровь не возьму!» – «Но я вам свою кровь дам, – говорю, – и мою не возьмете?» «Врешь!» – отвечает солдат. «Вот смотри, ложусь на соседний стол, и при тебе от меня переливают», – объясняю ему. Так и уговорила. Перед демобилизацией у меня заподозрили заболевание крови, но потом выяснилось, что это реакция организма на частую кровоотдачу.
- В конце войны меня перевели в воронежский гарнизонный госпиталь, на базе которого развернули вернувшийся из эвакуации мединститут. Стала работать ассистентом кафедры, и все студенты оказались старше меня.
- С будущим мужем Николаем меня познакомила моя студентка харьковчанка Пана, которая была вдовой его погибшего на войне брата. Мы тогда жили всей семьей вшестером в комнате на Карла Маркса. Приходит как-то вечером Пана под предлогом вернуть учебники, а сама принесла билеты на концерт. И с нею – молодой человек. Я была уставшая, отказалась. А на следующее утро на пороге дома увидела ведро с большим букетом гладиолусов. Через неделю, перед возвращением к месту службы в Финляндию, где был начальником связи Союзной контрольной комиссии, Николай сделал предложение руки и сердца, и в течение года каждый день писал письма, из которых можно было бы составить роман.
Как-то возвращаюсь из больницы домой, мы уже жили здесь на Пятницкой, а дома ждет меня Николай: «Мне дали отпуск, потому что я сообщил генералу, что еду жениться. Я знаю, вы меня еще не любите, но скоро все будет по-другому». Так и случилось. Через две недели сыграли свадьбу. Ради меня мой муж отказался от должности союзного значения и новых карьерных перспектив, но ни разу ни в чем меня не попрекнул. Мы прожили в согласии и большой любви 53 года, пока его не стало.
- От папы я получила несколько ценных советов на всю жизнь. «Что бы ты ни делала – всегда делай как можно лучше. Что бы ни изучала – изучай дотошно. Ты будешь хорошим врачом, только если пройдешь все ипостаси медицины». Поэтому я работала санитаркой, медсестрой, ординатором, дежурантом. Пропустила только должность доцента, после ассистентской работы стала сразу профессором. И эта дотошность моя во всем, которая некоторых раздражает, – она у меня от папы.
- Наш медуниверситет вышел из Императорского Юрьевского, где будущим врачам прививали важные принципы отечественного здравоохранения: индивидуальный подход к каждому больному, душевное вовлечение, милосердие, развитие профессиональной интуиции. А сейчас в основе лечения лежат медицинские стандарты. В чем-то они оправданны, но в целом такой формальный, «запрограммированный» подход к больному мне не близок. Сейчас больницы насыщены дорогим оборудованием, в наше время такого не было, зато советскую хирургию ценили во всем мире. Помню, в 80-е годы в ОКБ приезжали американские коллеги и удивлялись виртуозности наших хирургов при скудном наборе инструментария.
- Еще в детстве мне поставили диагноз порок сердца. Запрещали иметь детей, много работать. Но теперь я понимаю: в любой работе надо гореть и выкладываться полностью. Это мне и помогло оставаться в медицине до 80 лет. До 75 заведовала кафедрой факультетской хирургии на базе БСМП и здесь же оперировала. Сотрудники кафедры всегда были старшими в бригаде хирургов. И поэтому я сразу попросилась с заведования, как только в свои 75 из-за сердца не смогла сама оперировать. Это был мой принцип: зав. кафедрой должен быть действующим хирургом. Но на сложных операциях все равно присутствовала как консультант. И вот, несмотря на все противопоказания врачей, родила двоих детей. Теперь у меня внуки и правнуки.
- Я уверена, что главный залог крепости всех сил и долголетия –много работать, быть прямодушным, никогда не сердиться и никому не делать зла. По сути – жить по христианским заповедям. И еще – в любом возрасте не опускать руки. У меня с утра бывают такая слабость, одышка, а я все равно делаю зарядку и обливаюсь холодной водой. С 60 лет начала и с тех пор не пропустила ни дня. Даже когда Николаю было уже совсем плохо, умирал – я знала, что именно сейчас, как никогда, мне надо быть в форме. Поэтому сначала обливалась холодной водой, а потом принималась за всю работу.
На фото: Нина Викториновна Боброва с дочерью Галиной Николаевной Купцовой – эндокринологом, ассистентом кафедры госпитальной терапии и эндокринологии ВГМУ и ее мужем Алексеем Аркадьевичем Купцовым – хирургом высшей категории 3-й городской клинической больницы.