18.05.2022, 19:18 
У Валерия Аркадьевича Вольховского, чьё имя сегодня носит воронежский театр кукол, были легендарные спектакли – «Карьера Артуро Уи, которой могло не быть», «Жаворонки, прилетайте к нам», «Озёрный мальчик», «Легенда о добром сердце»… Последнее название на днях вернулось в афишу театра.
Этот спектакль Вольховский ставил дважды – в 1984 в Челябинске, в 1989 в Воронеже. За основу он взял пьесу «Аистёнок и пугало» по мотивам книги словацкого писателя. Но создал свою, абсолютно авторскую композицию, где история об огородном пугале Страшко и спасённом им аистёнке Айко определяет сюжет, но не исчерпывает содержание. В мире Вольховского актёры не просто ведут куклы, они и сами являются действующими лицами – с недовыясненными любовными отношениями, стремлением к осмыслению этой жизни через высокую поэзию и более того – попытками пустить это в своё творчество, быть соравным в искусстве. Последнее очень ценно – это позиция мастера-кукольника, считавшего и своим творчеством постоянно утверждавшего, что спектакль театра кукол – «не кыцики-мыцики» (так Вольховский называл примитивные, малохудожественные поделки для маленьких), а полномасштабное, сложносочинённое произведение искусства, высокий жанр. И в этом спектакле, как ни в каком другом, раскрыл свой художнический мир и своё видение процесса творчества.
Спектакль начинается за прозрачным занавесом, где актриса готовится к представлению, а актёр преподносит ей цветок за цветком, которые она спешно забрасывает в ящик гримировального столика – мол, посмотри в зал, зрители уже на местах, пора начинать спектакль, а ты опять со своими старомодными знаками внимания. Они раздвигают занавес и на столике, за которым только что гримировалась актриса, будет разыграна пронзительная история о преданности, человечности, о том, что бескорыстие и сердечность обязательно найдут отклик и добро отзовётся добром.
И мы сразу же влюбимся в куклы Елены Луценко – и в Страшко, и в необычную красного окраса Лису, и даже во вредину Воробья. А первое появление аистёнка заставит сердце сжаться от жалости – такая отвага обреченности была в его на редкость выразительных глазах. Из короткого разговора с художником я поняла, что главной задачей и одновременно главной сложностью стала реставрация кукол, что обеспечило их подлинность.
Спектакль сделан на двух актёров. В театре два состава исполнителей. Премьеру работали Дарья Сарычева и Григорий Вахрушев. С первых же реплик своих персонажей они демонстрируют высокую культуру сценической речи. Это важно ещё и потому, что в ткань спектакля органично вплетены поэтические строки, что расширяет границы сюжета и саму историю приподнимает до некоего философского обобщения. То есть и сюжетную кукольную часть нельзя заземлять примитивной характерностью. Характерность, конечно, важна, но в чуть опоэтизированном виде. И актёры этот верный способ существования нашли.
Как я уже заметила, кроме истории Айко и Страшко в спектакле есть поэтические лирические отступления и история взаимоотношений актёра и актрисы – некоторые реплики персонажей они обращают друг к другу, акцентируют оценки. С поэтической составляющей здесь всё хорошо, а то, что происходит между актёрами как-то общо, не конкретно и не очень понятно. А потому кажется формальным. Возможно, было бы достаточно просто заинтриговать, что что-то происходит, на уровне взглядов, не педалируя.
К небольшим шероховатостям спектакля я бы отнесла и внутренний интерьер. Само по себе пространство условной гримёрки прекрасно – уютное, обжитое, но… темноватые обои в мелкий цветочек несколько обытовляют. Скажем, тексты Островского здесь звучали бы идеально, а «Вот и лето прошло…» Арсения Тарковского немного контрастирует. По мне, так светлый монохром оказался бы уместнее. Но это всего лишь мелкий штрих к портрету в целом очень удачного спектакля.
Восстановлением занималась Татьяна Сезоненко, игравшая при Вольховском в паре с Михаилом Мальцевым. В прошлом актриса театра кукол, сегодня – Камерного театра, она имеет интересный опыт создания поэтических моноспектаклей и уже много лет возглавляет популярную в городе детскую театральную студию. Её, как и художника Елену Луценко я поздравляю от души. Ведь реконструкция спектакля вещь очень сложная. Можно всё воспроизвести с точностью до миллиметра, а толку не будет. Потому что настоящим спектакль делает живое дыхание жизни. И в этом смысле их работа оказалась на редкость созвучной нашему времени, его запросам.
И ещё это, конечно же, творческое приношение памяти мастера, чьё имя заслуженно носит театр.
Надежда РОГОТОВСКАЯ