21.11.2016, 16:42 
После нашумевшего выступления художественного руководителя московского театра «Сатирикон» Константина Райкина, в котором он обвинил власть в попытке повлиять на свободу искусства и ввести негласную цензуру, многие видные театральные деятели, общественники и журналисты высказались по этому поводу. Воронежские критики тоже не остались в стороне: о выступлении Райкина, возможной цензуре и положении воронежских театров мы поговорили с критиком, заместителем главного редактора портала «Культура ВРН» Юрием Даниловым.
Вишенка на торте
– Выступление Константина Райкина оказалось резонансным. Он говорил о «наглых наездах на искусство», которые прикрыты словами о «патриотизме» и «высокой нравственности», о том, что свободу художника, творца ограничивают. Каково ваше отношение к этому выступлению?
– Какого-то однозначного ответа на этот вопрос у меня нет. С одной стороны, я поддерживаю Константина Аркадьевича, потому что любые попытки ограничить свободу слова, творчества, самовыражения носят какой-то крайний, даже уродливый характер. Но с другой стороны – сами художники позволяют себе заходить на такие территории, которые довольно сомнительны с точки зрения нравственности.
Я лично не поклонник таких спектаклей, где присутствует нецензурная лексика, «голубая» тематика и прочее. Но есть люди, для которых это важно, и мы не можем их переделать. Нам это не нравится. Но это не значит, что мы должны навязывать им свое видение, запрещая подобные постановки и выставки. Если начать запрещать это, то где гарантия, что за этим не последует запрет чего-то более невинного? В таком случае мы перестанем чувствовать, что живем в свободной демократической стране.
Если не будет свободы, будет только хуже: мы пойдем по пути давления и останемся у разбитого корыта.
– В выступлении Райкина речь шла о закрытии конкретных спектаклей и выставок, которые якобы оскорбили чувства отдельных общественных групп людей и организаций. Что вы можете сказать об этих постановках и выставках? (Выставка Джока Стерджеса «Без смущения», спектакль «Все оттенки голубого» – прим. авт.)
– Нападать на выставки, скажем, Вадима Сидура, известного художника, скульптора, авангардиста – нонсенс! Подвергать работы Стерджеса, талантливого человека, обструкции – абсурд! Ни в одной фотографии, что я посмотрел в интернете, нет ничего того, что надо было бы подвергать запрету. В них нет порнографии, только обнаженные тела, но там стоял ценз 18+. На «Всех оттенках голубого» тоже был ценз…
Да, мне такое искусство неблизко. Я считаю, что искусство должно быть нравственно ориентированным, христианским в своей основе. Но я – не истина в последней инстанции, которой надо верить безоговорочно и принимать все, что я сочту должным. Если такое искусство существует, значит, оно для определенной аудитории нужно и важно.
Мы не должны брать на себя функцию высшего судьи и решать за кого-то, что хорошо, а что плохо. Пусть каждый сам для себя решает, что достойно его внимания, а что нет. Спорить о вкусах, разумеется, можно, но это не должно быть абсурдно.
– Райкин отметил, что «фильтров», которые разрешают или запрещают постановку в театре, очень много, и власть в это вмешиваться не должна. Но, говоря о цензуре, не забыл ли он о нравственных чувствах и воспитании? Можно ли такие спектакли, как «Все оттенки голубого», показывать широкой публике?
– Художники – люди очень ответственные. Они уже прошли определенный творческий путь, достигли высочайшего уровня. Поэтому, если они что-то выносят на сцену, то понимают, что это социально и политически важно, у этого есть своя аудитория.
Заткнуть рот театру – путь тупиковый. Если мы будем двигаться в этом направлении и решать все подобными методами, мы станем пугалом в глазах всего мира. Неужели никого это не волнует? Это же губительно для страны.
Правда, мне кажется, что это невозможно. Но такие попытки все же пугают. И даже больше, чем попытки некоторых режиссеров вынести на сцену всю грязь, которая существует в мире.
– Получается, что с мнением художника считаться надо, но и с мнением недовольных их творчеством – тоже. Как найти границу между свободой автора и оскорблением чувств отдельных групп людей? И можно ли это сделать?
– Я, например, не люблю Кирилла Серебренникова или Константина Богомолова. Я не принимаю деструктивное творчество. Если у них такая душа, то я им не завидую. Но у этого есть свой потребитель, поэтому такое творчество вполне может быть. Повторюсь, спорить о вкусах можно, но запрещать ничего не надо. Это как вишенку на торте тронул, и он уже потерял свою привлекательность.
Просто нужно чуть больше терпимости к произведениям искусства, к творцам и любителям того или иного продукта. Есть люди, которых я никогда не пойму, а они никогда не поймут меня. Но кто я такой, чтобы учить их жизни? Люди разные, и нравится им разное. Просто надо уважать друг друга.
Финансовый наркотик
– О выступлении Константина Райкина высказались многие видные театральные деятели. Кто-то из них поддержал высказывание Райкина о возвращении в советские времена, а кто-то сказал, что это вообще несравнимо. Так можно ли здесь проводить параллель?
– Однозначно, нет. Советская власть многих «помяла». За любые простейшие, даже не антисоветские доводы людей прессовали. Советская власть даже в своих самых либеральных проявлениях была довольно жестка. Сейчас все пути открыты, у художников есть свобода совести, понимание, как и что сделать. У некоторых творцов есть, если можно так сказать, дополнительный талант – умение зайти в правильное время в правильный кабинет и договориться о финансировании своей постановки с правильным человеком. И они продвигают свою идею. В советское время такое трудно было представить.
– Константин Райкин говорил о госзаказе, мол, выходки отдельных групп финансируются властью, потому что им те или иные постановки и выставки не выгодны. Возможно ли это?
– То, что эти протесты инспирируются властью – общепринятое мнение в интеллигентной среде. Насколько это так, сказать не могу, я не располагаю подобной информацией. Но мысли о том, что эти действия кем-то координируются, возникают.
Кому это выгодно? Думаю, это точно не исходит от первого или второго лица в государстве, но такие силы, которые хотели бы ограничить творческие поиски, в политике могут быть.
– А не кажется ли вам, что Райкин просто нашел крайнего в своих финансовых неудачах? Обсуждался вопрос о закрытии «Сатирикона».
– Это примитивное понимание. Финансовые трудности в театре он решил, а волнение по поводу судьбы театра у него осталось. Райкин эмоционален, поэтому высказался.
– Но театры сами виноваты в том, что начали брать деньги у властей на постановки. А теперь удивляются, что от них требуют эти средства отрабатывать…
– Да, они сели на денежный наркотик, попались на крючок. К счастью, это не повсеместно. Например, в Воронежской области очень либеральное руководство, оно дает театрам деньги, но не ставит жестких рамок, не навязывает свое видение. Этого и не должно быть. Если художник талантлив, и он уже это доказал, то пусть самовыражается как захочет.
Должно быть доверие с обеих сторон. Вот такая модель должна работать. Но если она не работает, и жесткие рамки вам все же установили, то потрудитесь отработать полученные деньги. А не хотите так реализовываться, не получается договариваться с властями о взаимном доверии, тогда не садитесь на эту иглу, зарабатывайте свободным искусством, и делайте что хотите.
Но пока у нас в театрах преимущественно желают работать по другой модели: вы и денег дайте, и не лезьте. Но это неверный подход.
Воронеж в пример другим городам
– А есть ли место цензуре в воронежских театрах?
– Разве что в советские и постсоветские годы было равнодушие и пресс со стороны властей. В Воронеже, например, Анатолию Иванову под предлогом отсутствия финансирования фактически запретили ставить «Мертвые души», из-за аллюзий, которые там были, из-за современного взгляда художника, намеков на несостоятельность правящей тогда власти. Также множество негласных запретов на современное искусство можно вспомнить.
Но все меняется. На мой взгляд, большую роль в этом играет личность.
– Говорят, что наше искусство «засорено» не нужными людьми, не талантливыми. Скажите, можно ли это опровергнуть на примере Воронежа? Какие культурные события столицы Черноземья достойны внимания?
– Во-первых, «Платоновский фестиваль» – это выдающееся явление. Я горжусь тем, что причастен к его созданию. Во-вторых, люблю отдельные спектакли Камерного театра, питаю слабость к Оперному театру. «Дон Жуан» – очень хорошая постановка. У Оперы есть шанс при нынешнем руководстве подняться, завоевать позиции в Черноземье и вообще в стране. У нас много достойных событий, которые заслуживают внимания. И это, несомненно, большой плюс для культурного развития региона. Нам есть что показать, чем похвастаться перед соседями.
– Кстати, Константин Райкин сказал одну вещь, о которой в дискуссии почему-то забыли. Он обратил внимание, что в театрах не умеют разговаривать между собой, только выносят сор из избы. Вам не кажется, что отличный тому пример наш Театр оперы и балета?
– Во всех перипетиях, на мой взгляд, виновато руководство. Всегда можно договориться, найти возможности надбавок артистам.
При нынешнем руководстве Оперу постоянно лихорадит, здесь не могут найти дипломатические методы улаживания конфликта.
К примеру, конфликт в Театре драмы им.Кольцова сумел уладить только худрук Владимир Петров, потому что это крупная фигура, авторитет, он знает, как найти рычаги воздействия. Думаю, что и Андрей Огиевский (худрук Воронежской оперы – прим. авт.) со временем найдет свой механизм влияния.
– А что можно в современной экономической и культурной ситуации сделать для развития российского искусства в целом и воронежского в частности?
– Не сокращать расходы на культуру. А лучше увеличивать их. В условиях кризиса на спонсоров надежды мало.
Фото из личного архива