04.03.2025, 09:14 
Две истории любви от Елены УСТИНОВОЙ – очень разные. Одна – счастливая и благополучная, равномерно подсвеченная со всех сторон лучами славы и огнем семейного очага. Другая – мучительная, запутанная и до конца так и не высказанная в поэзии нашего земляка. Но от этого по силе чувств ничуть не меньше.
Постоялый двор и сокровенные ночи
– Усадьба Ивана Саввича Никитина, как и вся его жизнь – это тоже символ Воронежа, да и имя поэта для нас стало почти нарицательным. А между тем этот человек прожил негромкую, но горестную, внутренне сложную жизнь, «сотканную» из тонкого мироощущения и противоречивых душевных переживаний. И – недолгую. 37 лет – особый, роковой срок русского гения. Самый известный пример – 37 лет жизни Александра Пушкина.
Иван Никитин был человеком робким и стеснительным. Казалось, он даже стесняется своих поэтических откровений. Юность его была сложной. Отец пил, а мать была тиха и бессловесна. Сначала у Никитиных был свой свечной завод. Затем, чтобы заработать на хлеб насущный, Никитины стали сдавать в аренду это здание, которое во второй половине XIX века было большим постоялым двором. Но деловой хваткой поэт не отличался, и днем при пронзительном свете реальности жилось ему непросто. Любимым временем суток, приливом новых сил и вдохновения всегда была ночь. По ночам Иван Никитин писал свои стихи и письма.
На целую голову
– Литературоведы утверждают, что в творчестве Никитина любовной лирики немного, но женщины всегда были спутницами его поэзии. Тихий, сдержанный, но исполненный напряженной душевной работы, Иван Саввич привлекал внимание и молодых девушек, и состоятельных дам-покровительниц, в том числе жен двух воронежских губернаторов. Но настоящей любовью его жизнь осветила дочь генерала Наталья Матвеева. Их чувства были сильными, сложными и взаимными. Причем встреч было мало, а отношения крепли в письмах – там они и сохранились благодаря Наталье. А вот Иван Никитин, как и подобает настоящему мужчине, всю переписку перед своей смертью уничтожил.
Она завязалась сразу после их первой встречи в Воронеже. Затем последовали даже «смотрины» в имении генерала Матвеева. Но настоящая их любовь началась позже. Несмотря на молодость, это была зрелая любовь душевно развитой девушки. От других ярких, но мимолетных отношений поэта этот роман отличался особыми взаимными переживаниями и был наполнен силой самой личности Натальи Матвеевой. Она была образованной девушкой с богатым внутренним миром, в котором много чему было место, кроме романтичных отношений. Закончила девичий институт в Варшаве, изучала языки, была увлечена историей Испании, зарубежной литературой. А ко времени их встречи у Ивана Саввича уже была на Большой Дворянской его знаменитая книжная лавка с читальней на месте нашего нынешнего ЦУМа. Здесь Никитин выписывал для своей возлюбленной книжные и журнальные новинки. А та читала все это с удовольствием. «Вы переросли на целую голову окружающую вас толпу знати и незнати», – так в одном из своих писем делился с Натальей поэт своим сердцем.
Не любовная горячка и невысказанное сердце
– Весной 1861 года Наталья сама приехала к нему в Воронеж. Они гуляли по Большой Дворянской, зашли к фотографу Гагену, через Каменный мост прошли по Старомосковской, миновав особняк купца Клочкова. И там, у дома, где состоятельная и независимая Наталья Антоновна остановилась, расстались. Навсегда. Никитин слег в постель от горячки. К сожалению, не от любовной. Но та прогулка вдохновила его на одно из лучших своих лирических стихотворений «На лицо твое солнечный свет упадал…».
Когда болезнь окончательно приковала Ивана Саввича к постели, он перестал отвечать Наталье на письма. Она сама снова приехала к нему в Воронеж, но вот в дом ее не пустили. Не пустила Анна Тюрина, двоюродная сестра Ивана Никитина, которая за ним ухаживала. Наталья все же пробыла в Воронеже в надежде на встречу еще несколько дней, но удалось лишь передать любимому записку. Через кучера. Впрочем, сама эта история противостояния двух женщин рядом с умирающим Никитиным пока остается больше романтической легендой. Исследователи творчества Никитина лишь могут догадываться о какой-то важной роли Анны Тюриной в личной жизни поэта. Но это так и осталось его невысказанным сердцем.
Дом на Пятницкого, искусство и много добрых дел
– Мемориальная доска на старинном доме №54 из красного кирпича по улице Пятницкого рассказывает, что здесь жили музыканты и педагоги Ростроповичи – Витольд Ганнибалович и Леопольд Витольдович. На открытие доски в 2002 году приехал их внук и сын – Мстислав Леопольдович Ростропович. Да и вообще фамилия Ростропович для нас больше связана именно с ним. Но и дед выдающегося виолончелиста Витольд Ростропович, и отец Леопольд внесли свой огромный вклад если уж не в мировое искусство, то в культуру нашего города – точно. А опорой их потомственного вдохновения была бабушка Мстислава Ростроповича – жена Витольда Матильда Пуле. Или попросту «Тюля» – как звала ее мама Анна Германовна Пуле (урожденная Столль) – племянница известного в России и за рубежом предпринимателя, промышленника, мецената Вильгельма Столля и дочь Германа Столля. Обрусевший немец Герман Фридрихович в то время был главным городским врачом и много сделал для развития здравоохранения в Воронеже. Простые воронежцы с уважением называли его Германом Федоровичем. Люди шли, приезжали на подводах к нему из деревень губернии. С бедняков он денег не брал. Чего только стоит его профессиональный вклад в борьбу с холерой!
А легкую ножку его внучки Матильды еще помнят лестницы Мариинской женской классической гимназии – в здании нынешнего Дома офицеров на проспекте Революции. Тюле при знакомстве с Витольдом было 17 лет. Родители ее выбор одобрили: приехавший после своих университетов в наш город молодой польский музыкант и инженер Витольд Ростропович был человеком образованным и к тому же неплохо зарабатывал. Весной 1880 года Витольд и Матильда обвенчались. Они поселились в этом доме на Нееловской улице – ныне Пятницкого. А свой двухэтажный кирпичный особняк на Большой Дворянской сдавали семье купца Тер-Паносова. У Матильды и Витольда родилось четверо детей – Ядвига, Нина, Станислав и отец Мстислава Ростроповича Леопольд. Эта семья в Воронеже всегда считалась образцом супружеской добродетели и настоящей любви.