В Воронеже прошел творческий вечер, посвященый поэту Владимиру Шуваеву

У авторской, или так называемой бардовской, песни появилась довольно внушительная аудитория с того самого момента, когда в стране, оправившейся от ужасной войны, возникла потребность в разговоре, касающемся, казалось бы, простых и в то же время вечных тем, насущных вопросов, которые задавали друг другу люди из века в век: о дружбе и любви, смысле и ценностях человеческой жизни, постоянном выборе между добром и злом, о взаимоотношениях с природой наконец, которую мы перестаем замечать и ценить и лишь стараемся использовать, как нам заблагорассудится... Тогда и стало понятно, что все эти насущные вопросы бытия, всегда поднимаемые литературой и поэзией, проникновеннее звучат в музыкальном, как правило гитарном, аккомпанементе. Монологи поющих поэтов и исполнителей вызвали бурю ответных эмоций. 

Мы хорошо помним, как ворвались в наши дома с возникновением соответствующей техники голоса Вертинского и Окуджавы, Высоцкого и Новеллы Матвеевой, Визбора, Дольского, Ножкина, четы Никитиных, Камбуровой и некоторых других авторов, чьи произведения оставляли в душе неизгладимый след, ощущение соприкосновения с неповторимым и удивительным миром человеческого духа и таланта. Полюбившиеся песни звучали в кинофильмах и спектаклях, на телевидении и радио, не говоря уже о домашних магнитофонах и проигрывателях. Продолжалось это все советское время, вплоть до развала великой страны – периода всяческих перестроек, тяжелых испытаний и мытарств, когда стало вдруг не до песен и гитар. Именно тогда и изрек Булат Окуджава фразу: «Авторская песня родилась на московских кухнях и умерла на них же».

Позже, когда телевизоры и сцены захватили предприимчивые эстрадные «звезды» и собиратели денег, авторы и исполнители жанра, который все-таки «на кухнях» не умер, переместились на фестивальные площадки под открытым небом и скрылись для многих в речных туманах, исчезнув из медийного пространства – поля зрения радио и ТВ. Появившийся интернет проблему «исчезновения», вынужденного «ухода в тень», конечно же, в полной мере решить не мог.

Влияли, безусловно, на создавшуюся ситуацию и субъективные обстоятельства. В сложившийся круг классиков авторской песни новые имена принимались с ревностью, вполне понятной, и высокой требовательностью: слишком уж дороги и весомы были ощущения тех первых впечатлений, восторгов и привязанностей, занявших, как казалось, все наше внутреннее душевное пространство… И все-таки новые личности, вызывающие радость от знакомства с ярким и необыкновенным талантом, появлялись, занимая особое место среди любимых и самобытных авторов-исполнителей. Одним из таких открытий последнего времени стала для меня Ирина Ким.

Впервые я увидел ее на вечере, посвященном 85-летию со дня рождения замечательного воронежского поэта Алексея Прасолова, где она пела свою пронзительную песню на его стихотворение «В этом доме опустелом…». С первых же слов и аккордов стало понятно, что в Воронеже появилась исполнительница, которая могла бы украсить своим выступлением любой концерт, любой бардовский фестиваль.

Позже, познакомившись с Ириной, я узнал, что вернулась она в родной город недавно, полтора года назад. Побывав на нескольких ее концертах и вечерах, узнал и ее биографию.

Историк и психолог по образованию, Ирина Ким с юных лет была увлечена музыкой и песенным творчеством. Успешно выступала она и в школьном ансамбле, и в студенческом коллективе Воронежского пединститута (в котором училась). Работая после окончания вуза педагогом сначала на Алтае и в Ростовской области, а потом на Байконуре, продолжала Ирина принимать участие в фестивалях авторской песни и даже сама некоторые из них организовывала вместе с друзьями. Вернувшись в Воронеж, она, откликаясь на предложения устроителей таких фестивалей, как «Ковчег», «Парус надежды», «Рамонский родник» (являющихся уже международными), участвовала в фестивальных программах, неизменно становясь лауреатом. 

Голос Ирины Ким, проникновенный и незабываемый, ее обаяние, ее гитара, манера исполнения, выбор репертуара, растущая от выступления к выступлению зрительская аудитория (стремящаяся услышать именно ее) говорят об уникальном таланте исполнительницы, вызывающем отклик в сердцах ценителей оригинального жанра – авторской песни – искусства, необходимого всем тем, кто неравнодушен к родному языку, к поразительному сочетанию поэзии и музыки, откровенному разговору по душам, которого нам так не хватает в нашей жизненной суете и разобщенности.

Как-то, продолжая Булата Окуджаву, говорившего, что авторская песня – это «особая форма духовного общения единомышленников», Юрий Визбор сказал: «Бардовская песня отличается от профессиональной эстрадной тем, что она часто – песня в свитере или в ковбойке. И ей претят блестки на лацкане пиджака… Самое главное, что есть в песне, – это интонация, свой голос. И его нужно обязательно взращивать в себе, поливать, удобрять и отстаивать…»

Конечно, личностное начало пронизывает любую авторскую песню, определяя в ней и содержание, и стиль исполнения, и характер лирического героя, и сценический облик самого автора-исполнителя. Поэтому современная «поющая поэзия» в лучших своих проявлениях – творчество сокровенное и исповедальное. Отношения между слушателями и исполнителем не совсем вписываются в общепринятые «концертные» отношения. Человек, вышедший на сцену, не только «показывает» песню, не только демонстрирует себя и свое искусство, но и ведет с людьми, пришедшими к нему на встречу, искренний разговор в надежде на душевный диалог и, безусловно, всегда счастлив, когда такой диалог происходит. Все это случается, если у песни появляются крылья, которые может дать душа по-настоящему одаренного откровенного человека. Окрылять свои песни душой у Ирины Ким получается на радость всем, кому эти песни нужны сегодня.