В Воронеже певец Дмитрий Маликов говорил о своем спектакле, отношениях с дочерью, Шнуре и Пугачевой

– Спектакль «Перевернуть игру» – это детище целого года моей жизни. В мае труппой мы посетили четыре города, а сегодня начинаем осенний тур, – начал разговор Дмитрий Маликов. – Мы имеем благородные цели: пробудить у молодежи интерес к классической музыке, рассказать о том, что великие достижения даются только великим трудом. Героями спектакля стали известные композиторы, и у каждого своя история жизни. 

После 40 лет тема просвещения стала очень меня занимать: помимо основной работы поп-артиста и классического композитора я занимаюсь работой с подрастающим поколением, и она тоже вышла на первый план. В своем спектакле играю одну из главных ролей.  Также в постановке затронута тема взаимоотношений родителей и детей. 

– Есть определенная сценарная динамика, которая не позволяет детям скучать. В постановке показаны интересные жизненные истории музыкантов, картинка часто меняется, музыка недолго звучит. Сейчас же клиповое мышление, и мы это учитываем. Сам спектакль длится всего 1,5 часа, задействованы 3D-декорации, профессиональные актеры. Мы представляем не выездной, а полноценный спектакль.

– В вашем спектакле героями являются Моцарт, Бах, Бетховен, Шостакович, Майкл Джексон – очень разнохарактерные композиторы и музыканты.  Значит ли это, что именно они повлияли на ваше творческое становление? И почему в этой «цепочке» нет Чайковского и Рахманинова? 

– Рахманинов есть, но не в качестве персонажа. Я говорю о нем со сцены. Когда мы поняли, что его надо добавить, спектакль был уже сложен, а режиссер переключился на другой проект. И мы просто не успели этого сделать. Думаю, если проект пойдет успешно, то его «модульность» позволит нам что-то добавлять и убирать. Чайковский же – сложная фигура, у него была жизнь интересная, но достаточно обычная. Но мы придумали, как его можно показать в спектакле. Это балет! Тема «Лебединого озера» могла бы появиться в «Перевернутой игре», но это тоже непросто. Надо же танцевать! 

А по поводу того, повлияли ли они на мое становление как артиста – да, но повлияли не только они. В данном случае, подбирая персонажей, мы решали определенную сценарную задачу.

– Все репетиции, которые проводила наш режиссер Ольга Субботина, были уроками для меня. Я видел, как учатся и занимаются мои коллеги. Да, у меня есть опыт драматической игры – я снимался в кино, но, тем не менее, мне было в каких-то вещах тяжело. С чем-то я справляюсь, с чем-то, как мне кажется, не очень. Но моя роль написана таким образом, что у меня нет сложных актерских задач. Однако от моей убедительности и того, как я живу на сцене, тоже многое зависит. 

– Бросить не хочется, но чувство опустошения бывает. Потому что художнику, в широком смысле этого слова, нужно ощущение смысла. Когда он не чувствует, что востребован, ему тяжело. Путь художника-артиста всегда тернист: есть удачи, неудачи. А в поп-музыке – особенно. Именно поэтому такие проекты для меня – отдушина, я ощущаю, что есть смысл. И поэтому гоню от себя дурные мысли. Некогда. 

– Как отцу мне, конечно, приятно это слышать. Но я бы не преувеличивал. Что касается ее творческих способностей, то они еще не до конца раскрыты. Ее пение на данный момент – просто «наработка» опыта, а не попытка встать на профессиональную сцену. Думаю, что ее успех связан с ее возрастом, фамилией, симпатичной внешностью, умением общаться и давать интересные советы знакомым и друзьям. Да, я строгий папа! 

– Это вопрос профессионального отношения. Дело в том, что у нее нет актерского образования, а в спектакле очень сложные драматические роли. Не просто песни и пляски.

Возможно, Стефания примет участие в одной из сцен на московской премьере, но это сейчас только обсуждается с режиссером. Он у нас достаточно консервативный. Как продюсер я могу надавить, но очень мягко. Посмотрим. Но главная героиня во многом схожа со Стефанией. 

– С моими родителями у меня не было серьезных конфликтов, потому что они были все время на гастролях. Как и все, не хотел играть на рояле, а папа настаивал. А дочку я заставляю трудиться как можно больше. Все герои, которые выходят на сцену в моем спектакле, добились всего неимоверным трудом. И тогда это было нормой. Сейчас же мы поощряем детей слишком часто: на тебе конфетку за то, что ты что-то прочитал. А гении пришли к своему бессмертию через преодоление. 

– Вопрос пиара для артиста важен. Сегодня недостаточно быть просто творцом. Нужно уметь продавать то, что ты делаешь. А это отдельный талант. Люди, которые обладают двойным талантом, добиваются, как правило, больших высот. Но если ты продаешь хорошо, а тебе нечего продавать, или ты хороший артист и музыкант, но не можешь себя продвинуть, то часто такая ситуация заканчивается неудачей. 

Многое в этом вопросе зависит от удач, от людей, которых ты встречаешь. Ты можешь найти интересного менеджера, который увидит тебя, увлечется тем, что ты делаешь, и поможет. 

А по поводу детей я не согласен: на них особо не заработаешь. Можно заработать на вундеркинде, и об этом говорится у меня в спектакле. Отец занимался Моцартом и «выставлял» его на концерты. Но это был Моцарт! А сегодня дети идут на программу «Голос», думают, что станут звездами после этого, но заканчивается сезон, начинается новый, и о них забывают. В таких условиях приходится существовать – бешеная конкуренция. 

– Я отношусь к нему как к явлению. Считаю, что это Алла Пугачева наших дней. Абсолютно серьезно. Он – зеркало нашего общества. Шнур очень талантливый человек, интеллектуал высшей пробы. Но он упивается своей славой и деньгами. Он делает щелчок пальцами, как я в 90-е, и собирает концерты во дворцах спорта. У каждого артиста есть такой период в жизни. 

Но я не все могу слушать, что он поет. Его творчество – это сатира, которая отображает актуальные вещи, происходящие в нашем обществе. И вещи, достаточно тонко подмеченные. Шнур многое в себя вобрал, в нем даже есть что-то от Высоцкого. Поэтому я анализирую его как явление. И очень непростое явление, как в свое время Пугачева. 

– Спектаклю «Перевернуть игру» было отдано много сил. И теперь многое зависит от его успеха. Есть мечта поставить спектакль репертуарно в какой-нибудь театр. А параллельно можно сделать похожий проект о писателях. Это может быть серия спектаклей. Но нужна обратная реакция, чтобы такой заказ, как говорится, был у общества.