У барной стойки

Окружали странного «мистера» – в хаотичном порядке – омерзительного вида тряпки, пеньки-сучки, игрушки-зверушки и прочая малочтимая «свита». Будь иначе – откуда бы взяться замешательству, заявленному в названии сочинения?..

Иван пояснил, что принцип мультифактурности, мультиматериальности, использованный в качестве художественного приема, был в данном случае обязателен – как источник запланированного головокружения. С помощью этого принципа автор, включивший в инсталляцию множество текстур и предметов, показал смятение всего и вся: не только гигантская фигура «недоумевает» насчет того, что и почему здесь не так. Атмосфера, обстановка бара в целом искажена – пространство и его обитатели теряют абрисы, предметность, ощущение реальности. Разрушаются, куда-то текут-плывут, меняя очертания и удивляясь такому исходу дела.

Любопытно, что ж – как все свежее и смелое. Чем, собственно, и должен отличаться современный, чурающийся банальщины и хоженых дорог художник – по определению.

– У меня давно возникло желание работать с аутентичными средами, – рассказал Иван. – Но делать тотальную инсталляцию вообще и в ресторане в частности – это впервые.

Итак: тряпье-мое, палки, корыто, вполне нормальная «человеческая» мебель и посуда… Все – враскоряку и вперемешку: катастрофа произошла, не иначе.

– Когда сочетают большие скульптуры с ничтожными реди-мейдами, получается очень интересно, – уверен автор. – Сам по себе прием для меня не нов, он – излюбленный. Но одно дело – демонстрировать его на уровне одной работы, и совсем иное – завалить вышеперечисленным добром какое-то пространство. Другой масштаб, другой подход… Ситуация такая, что эта работа вписана в среду реально действующего ресторана. И представляет собой сценку, происходящую в нем здесь и сейчас. Такой случай в баре – невообразимый.

Художник признался, что для него мотив замешательства, растерянности – важный и родной.

– Все мои работы так или иначе балансируют на грани, все – не уверены насчет того, в какой стороне находятся. Колеблющиеся: то ли они фигуративные, то ли – абстрактные. То ли сильные, то ли слабые…

Относительно главного – железного – персонажа инсталляции Иван пояснил: ассоциативно колоритный гражданин перекликается с недавно появившимся популярным интернет-мемом, где орудует знаменитый американский актер Джон Траволта.

– Мой персонаж похож на Траволту не только позой, но и сутью, характером, – считает Горшков. – Это такая антропоморфная фигура, которая вдруг начала терять свою антропоморфность, таять, как мороженое. И этот субъект, создающий интонацию всей инсталляции, совершенно растерялся.

Иван подчеркнул: представляя свое навороченное произведение, настаивает на формате полноценной выставки. Но не в галерее, в белом кубе коей замысленный переполох невозможен в принципе, а в зале ресторана.

– Надо не стесняться аутентичной среды, а пользоваться ею, – убежден Горшков. – Иная позиция – слабая. Хотя у обеих сторон – и у меня, и у заведения – есть какие-то риски: уж очень это необычно. Но ощущение риска – само по себе хороший знак: если страшно – это хорошо…