25.03.2017, 12:30 Районные управы Воронежа объявили торги на услуги по отлову и стерилизации бездомных собак. В трех районах города был введен карантин по бешенству. Совпадение по времени этих двух не относящихся друг к другу фактов породило невероятную фантасмагорию в сообщениях СМИ и социальных сетях. «Начался массовый отлов собак», «Начался массовый отстрел животных» – подобные заголовки появились в интернет-изданиях. В соцсетях некоторые авторы были и вовсе близки к истерике, призывая «сопротивляться живодерам». Само слово «отстрел» нервирует массы людей.
Приговорены?
Руководитель управления экологии Воронежа Наталья Ветер провела чуть ли не экстренную пресс-конференцию для журналистов. А на рабочие совещания стали приглашать представителей зоозащитных организаций, в том числе ВРОО «Право на жизнь» и инициативной группы «ЭкоПраво», с которыми заключено соглашение о взаимодействии.
Глава экологического управления не жалела слов, чтобы успокоить взволнованную общественность.
– Никакой чрезвычайной ситуации нет, – разъясняла она по поводу карантина по бешенству. – И в 2016-м, и в прошлые годы карантин не раз объявляли в разных районах города. В этот раз заболели всего две собаки. Но жители города присылают огромное количество заявок на отлов безнадзорных собак. Причем часто на одну и ту же стаю животных жалуются разные группы жителей.
Отстрелы на поражение в Воронеже запрещены с 2014 года. Ловчие могут использовать дротики со снотворным, но предпочитают экономить и ловят животных стандартным инвентарем – петлями, сачками, а то и просто руками.
Вне конкуренции
Тендеры на плановый отлов животных, объявленные по всему городу, вызвали в этой обстановке повышенное внимание, хотя в них тоже нет ничего экстраординарного. Если в прошлом году из областного бюджета реально на это дело было освоено 1300 тыс. руб., то в нынешнем выделено только 1053 тыс. руб. Но – не из-за снижения количества животных: в прошлом году на выделенные средства удалось стерилизовать 194 животных и применить эвтаназию к 314, в нынешнем количество отловленных особей составит чуть более двух сотен. Такая разница связана с повышением расценок. Сегодняшние 2,5 тыс. руб. за усыпление и 6,5 тыс. руб. за стерилизацию собаки вполне способны вызвать конкуренцию среди специализированных организаций.
Но вот беда – конкурировать некому.
– До сих пор единственным ветеринарным учреждением, которое было способно принять десятки отловленных собак, оставалась клиника агроуниверситета, – поясняет Наталья Ветер. – Только там есть большой стационар, в котором положенные 20 дней под наблюдением проводят десятки отловленных собак. Больная собака может и не перенести операцию – такую просто усыпляют уколом. Если же животное здорово и не проявляет признаков агрессивности, его стерилизуют, маркируют желтыми бирками и снова выпускают в места привычного обитания.
И вот именно этот последний момент не умиляет ни зоозащитников, ни местных жителей. Когда граждане, которые присылали заявку на отлов животных, снова видят тех же собак у себя во дворе. Одна из последних жалоб поступила в управу Железнодорожного района от жильцов дома 69а на улице Минской, в чьем дворе поймали двух собак. Животных убедительно просили «не возвращать во двор» после стерилизации.
Возможно, собаки, помеченные желтыми бирками (которые, впрочем, нередко снимают сердобольные гражданки), и не несут угрозу заражения бешенством, но они по-прежнему могут оставаться источником другой заразы.
Беспрецедентное право
Подобная коллизия в соседнем Ростове породила шумное, прецедентное дело, способное повлиять со временем и на ситуацию в Воронеже.
Житель Ростова Константин Загика обратился в Ростовский областной суд, требуя отменить положение регионального закона, предписывающее отпускать животных на волю после стерилизации. По его мнению, бродячие собаки даже после лечения могут быть разносчиками опасных заболеваний, а значит, представляют угрозу для общества. Загика также утверждал, что безнадзорные животные в целом нарушают его право на здоровую окружающую среду.
Пока шел процесс в родном ростовском регионе, инициатива Константина Загики получила массу негативных откликов в сетях, он стал «врагом номер один» радикальных зоозащитников.
Областной суд с его доводами тоже не согласился. Однако Загика дошел до Верховного – и там дело выиграл.
В своем определении ВС ссылается на норму Федерального закона №64-ФЗ, обязывающую местную власть обеспечить ветеринарный надзор за отловленными животными. Решение Верховного суда на полудюжине страниц можно свести к следующему: региональная самодеятельность в этом вопросе неуместна: или содержите животных в приюте – или усыпляйте.
В Перми ухитрились найти нечто вроде компромисса. Там есть большой муниципальный приют, который позволяет делать гуманный маневр. Из 2 тыс. животных за год находят хозяев около 1,5 тыс. Но те кошки и собаки, кого не удается пристроить в течение 6 месяцев, по региональному закону подлежат усыплению.
Но это – в богатой Перми, городе-доноре федерального бюджета.
Прецедентного права в России формально нет. Но теперь, если воронежцы из дома 69а на Минской обратятся с подобного рода жалобами в суд, то решение наверняка будет аналогичным.
Такая позиция не противоречит международной практике, утверждают городские экологи. Просто на Западе, где многочисленные приюты содержатся на миллионные пожертвования, такие проблемы не становятся острыми. А в Воронеже, где мы единственный муниципальный приют не можем построить то из-за нехватки денег, то из-за протестов местных жителей, с неприятным фактом усыпления до 40% отловленных и отбракованных животных придется все же мириться.
Александр САУБАНОВ
В тему
Написано пером
Такой нормы, против которой в Ростове боролся Константин Загика, – об обязательном возвращении стерилизованных животных в привычную среду обитания – в воронежском законе нет. Как нет и запрета на усыпление. В разделе, перечисляющем цели отлова безнадзорных животных, есть и такой: «регулирование численности безнадзорных животных».
Наши федеральные парламентарии не стали далеко заходить в законотворческом поиске в ожидании закона «Об ответственном обращении с животными». В первом чтении документ был одобрен еще в марте 2011 года, с тех пор фактически лежал в Госдуме под сукном. После ряда резонансных случаев вроде разоблачения «иркутских живодерок» президент Владимир Путин призвал парламентариев принять документ до конца 2016 года.
И если после такого призыва наш парламент до сих пор не принял закона, значит, это действительно очень сложная, социально чувствительная, со множеством подводных камней тема.