15.10.2021, 18:00 
Духовная семинария – закрытое учебное заведение, в котором студент находится 24 часа в сутки. Чему учат в семинарии, насколько свободны студенты в свое свободное время, где семинаристы находят себе жен и почему юноши и девушки выбирают путь служения Богу, мы решили попытаться понять, отправившись в Воронежскую духовную семинарию – старейшее учебное заведение региона, которому уже 276 лет.
Диплом гособразца
Семинаристы, стоящие в коридоре у окна, здороваются с нами, хотя мы и не знакомы – старая добрая русская традиция, давно забытая в современном мире, но еще частично оставшаяся в селах, и, как видим, – в семинарии.
Здание духовной семинарии – не храм, а учебное заведение, и для нас, светских людей, не обязательно нахождение здесь в платках и юбках. Девушки и юноши носят форму. У мужчин это черные брюки и китель, у девушек – черные юбки и пиджачки. В платочках на занятиях не все – по желанию. Стремление к красоте в женщине не искоренишь, и молодая девушка, конечно же, хочет быть привлекательной, а поэтому к юбке часто надевают блузки. В здании еще холодно, и преподаватели смотрят на нарушение формы снисходительно.
Косметику девушки не используют. Впрочем, молодости косметика не всегда и не нужна. Вспомнилась вдруг прочитанная еще в 90-е годы статья, где регент спрашивает настоятеля храма: могу ли я, идя на клирос, подкрасить глаза, на что получила ответ, что нет ничего грешного в том, чтобы быть красивой.
Больше всего студентов в кабинете регентов – там проходила общая спевка. По три-пять человек занимаются иконописцы, по десять человек – студенты пастырского факультета. Но не из-за ковида такие маленькие группы, хотя некоторые все же болеют. Просто студентов в семинарии вообще немного, и обучение получается почти камерное.
Чего уж тут скрывать: образ семинариста со времен выхода на экраны фильма «Вий» (1967 год) для многих из нас ассоциируется с героем Леонида Куравлева и других товарищей Хомы Брута.
Ректор Воронежской духовной семинарии, ирей Роман Ткачев:
«К сожалению, по сей день у людей представление о семинарии и церкви остается несколько карикатурное. Был у нас курьезный случай – лет пять назад приехал в семинарию один представительный чиновник, во время экскурсии я рассказал, что у нас философию и филологию преподают светские доктора наук. На меня посмотрели с удивлением: а зачем попу это надо?
Мы готовим священников, чтобы они были образованы и развиты разносторонне. Выпускники пастырского факультета получают диплом государственного образца по специальности «Теология». Студенты изучают иностранные языки, церковно-славянский, латынь, русский язык и литературу, философию, и, конечно же, предметы, связанные с церковным служением.
Наша лицензия позволяет и два других отделения – иконописи и регентское, которые сейчас дают образование на уровне средне-технического, – перевести в разряд бакалавриата, чтобы также выдавать дипломы государственного образца».
О гаджетах и интернете
Наше внимание привлекает молодой семинарист, одетый не в стандартную форму, а подрясник (нижнее облачение священника – длинная до пят одежда с длинными узкими рукавами).
В подряснике могут ходить семинаристы, которые уже рукоположены (рукоположение – обряд, при совершении которого кандидат посвящается в духовный сан) в священнодияконы или чтецы (низшая степень священнослужителя, которая позволяет читать за богослужением в храме), поясняет нам отец Роман.
В руках у семинариста был кнопочный телефон, и я не удержалась, спросила у ректора, насколько доступны в семинарии смартфоны, интернет, компьютеры.
«В кабинетах на пастырском факультете установлены интерактивные доски, компьютеры, проекторы. Если нет преподавателя – он заболел, находится в отъезде, то может читать лекции дистанционно. Мы ведем и бумажные, и электронные журналы. В нашем заведении действует собственная внутренняя интернет-сеть – ЭИОС (Электронная информационно-образовательная среда). Есть компьютерные классы.
На занятиях пастырского факультета мы рекомендуем студентам сдавать свои гаджеты: они лежат отдельно в коробке на беззвучном режиме.
“Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною”, – сказано Апостолом Павлом в Послании Коринфянам.
Небезосновательным является утверждение, что современные технологии, наряду с безусловной пользой, несут в себе риски для каждого человека – интернет, гаджеты вызывают зависимости, такие же как алкоголизм, наркотики. И мы, конечно же, стараемся уберечь семинаристов от этого, но не запретами, а воспитанием», – говорит отец Роман.
Спустя некоторое время, когда мы заглянули к иконописцам, одна из студенток, выполняя задание, поглядывала в смартфон, что не вызывало протеста у преподавателя – гаджет требовался ей для выполнения задания. Само по себе нашлось объяснение, почему у семинариста в руках был кнопочный телефон – «ничто не должно обладать мною».
По строгому распорядку
«Такого материально-технического обеспечения как сейчас, в семинарии никогда не было. Когда мы получали санитарные заключения на общежитие, члены комиссии сказали, что нам могут позавидовать практически все вузы Воронежа. Все это – благодаря заботе правящего архиерея», – говорит отец Роман.
Студенты в общежитиях селятся в блоках по три человека. Блок состоит из жилой комнаты, учебной комнаты и санузла с душем. Такая, получается, двухкомнатная квартира на троих.
Проживание в общежитии обязательно для всех, оно бесплатно, также как четырехразовое питание и форма.
В город в свободное время студенты могут выходить беспрепятственно (естественно, в дневное время). Если нужно съездить домой, пишут прошение, где объясняют причину.
«Семинаристы живут в режиме, приближенному к режиму жизни священнослужителя, а это – служение семь дней в неделю 24 часа в сутки. Подает прошение семинарист с просьбой отпустить домой, а он только на прошлой неделе ездил. Говорит – соскучился. Предлагаем подождать недельку, потому что к дисциплине привыкать нужно, что изначально, конечно, трудно», – поясняет ректор.
Не могу не поделиться полученными мною «знаниями» из сети, где на одном из форумов прочитала откровения семинариста из Москвы, что ночью запрещается даже выходить в туалет.
«Никогда не слышал про такие запреты, – улыбается отец Роман. – Возможно, в той же Московской духовной академии, где в комнатах на первых курсах проживает по 20 человек, молодого семинариста могли остановить, мол, куда идешь после отбоя. Да, если все вот так бродить начнут, может быть, по другим делам под видом «в туалет» в условиях общежития – это просто будет мешать нормальному отдыху всех остальных. Молодому человеку могли посоветовать правильно рассчитывать свои силы, возможно, строго. Ведь мы готовим священнослужителей, и перед службой, которая и четыре часа может длиться, священник должен позаботиться о простых человеческих потребностях – он же не снимет рясу, не прервется, чтобы в тот же туалет сходит или чайку попить».
Первое время семинаристам нелегко жить по строго определенному распорядку.
«Режим дисциплинирует, понуждает делать то, что в данный момент может и не хочется, а нужно» – такой подход помогает воспитать ответственность в будущих священнослужителях и церковнослужителях. Важнейшее место в графике занимают богослужения – участие в них в человеке воспитывает и ум, и сердце, – поясняет отец Роман. – Но взыскивать за нарушение дисциплины мы можем не больше, чем в обычном вузе. Если семинарист оказывается в неприятной ситуации, (попытка обмана, систематические нарушения дисциплины) – вызываем на воспитательское совещание. Ну, а если постоянно опаздывает – можем рекомендовать пойти картошку почистить, вымыть полы. Заставлять не можем, но ребята сами же понимают, что провинились».
Для тех, кто не смог поступить с первого раза, в семинарии действует подготовительное отделение – абитуриенты также живут в общежитии по режиму семинарии и готовятся к поступлению. При невозможности обучаться на дневном отделении, можно учиться на заочном.
А вот отчисление в семинарии – случай редкий.
«Боремся за каждого студента, – говорит ректор. – Отчисление – крайняя мера».
Если студент плохо учится, нужно выяснить – почему? Не справляется с нагрузкой или же просто лодырничает?
«Бывает, что сначала студента «тянем», а потом он взрослеет и выравнивается. Желание покинуть семинарию начинается обычно с того, что студент не может справиться с каким-то предметом. История церкви, например, очень сложный предмет – много событий, дат, имен. Приходит студент и заявляет: не хочу быть священником, я не справлюсь. Предлагаем уйти в академический отпуск, отслужить в армии. А потом студент возвращается и решает продолжить учебу. Ну, а если понимает окончательно, что не свою стезю выбрал, конечно, уходит. Но прежде, чем уйти, я предлагаю ему сдать сессию. И обычно, когда получается все сдать, приходит опять ко мне и говорит: остаюсь, бес попутал».
«Людей, готовых посвятить свою жизнь священнослужению, с годами больше не становится, – с горечью признает отец Роман. – Как мне кажется, что современный верующий человек объективно понимает, что быть священником в современной жизни сложно. А современный человек не хочет этих «лишних» сложностей».
Ничто человеческое не чуждо
Когда речь заходит о семинарии, мирского человека более всего интересуют вопросы личной жизни. Как складываются у семинаристов отношения с противоположным полом?
«Насильно жениться никто не заставит, но если хочешь получить рукоположение, то все-таки должен сделать выбор – таковы канонические правила, – говорит наш собеседник. – Священнослужитель должен или быть женатым, или принять монашество, или целибат, когда по сути, человек не создает семью, при этом, не принимая иночества, но такие случаи редко происходят».
Отец Роман убежден, что молодые семинаристы озабочены именно серьезными отношениями: «Просто погулять – это странно для семинариста. Когда мужчине 25 лет – конечно, он должен определиться. Но за них мы решить не можем. Я не встречал никого, кто бы учился на пастырском и говорил, что нет, мне рано жениться, я не думал об этом».
Между прочим, отделения иконописи и регентства создавались, прежде всего, для того, чтобы облегчить семинаристам создание семьи. Многие девушки поступают сюда, чтобы жить в своей, религиозной среде.
Ежегодно в Воронеже проводится Сретенский бал. Его смогли провести и в пандемию – в мае 2021 года. Организаторами выступил Воронежский государственный аграрный университет и молодежный отдел Воронежской епархии. Особенностью этого уникального проекта является максимальная приближенность к канонам балов XIX века. Прошел бал в Воронежской филармонии. Участники бала – православная молодежь. На таких балах семинаристы могут знакомиться с другими студентами и студентками-верующими.
Выпускник семинарии может выбрать и монашество, но случается это нечасто – все-таки шаг очень серьезный, жизнеопределяющий, и в 25 лет не каждый готов сделать такой выбор.
«Когда я учился в Воронежской семинарии, в нашей группе два человека приняли монашество, в академии учился – тоже двое. За последние пять лет, что я работаю, к сожалению, постригов не было.
Мы организовывали до пандемии поездки – мальчиков в Свято-Успенский Дивногорский мужской монастырь, девочек в Спасо-Преображенский Толшевский женский монастырь. Никто их в монахи не призывает, но они могут узнать о том, как живется в монастыре, на собственном опыте», – поясняет отец Роман.
Из чего еще состоит жизнь семинариста? Спортивные мероприятия, викторины, занятия музыкой, совместные выезды на природу, социальная работа – помощь престарелым, посещение дома малютки.
Свободного времени остается очень мало, признает отец Роман.
Из бесед с семинаристами
Михаил Вознюк, 25 лет, пастырский факультет, 4-й курс:
«Мама у меня православная, домохозяйка, папа рабочий, по вере - «нейтральный».
Я с детства ходил в храм, духовник со мной много общался. И вера была всегда главным толчком ко всем моим поступкам.
Сначала закончил воронежский промышленно-гуманитарный колледж. Я был уверен, что пойду в семинарию, и полученная мной гражданская специальность – не как «отходная», а полезная в быту. Моя специальность связана с техникой, и это мне даже в семинарии пригождается.
Семинария – закрытое учебное заведение, и я считаю, что это главное преимущество по сравнению со светскими вузами, здесь много внимания уделяется дисциплине: человек получает качества, важные для священника, воспитывает в себе милосердие и любовь.
Трудно привыкнуть к уставу, но когда становишься старше курсом, понимаешь, что по-другому нельзя. Жизнь священника – это не работа, это служение. Позвонят в два ночи – ты должен встать и идти, поехать причастить без ропота. Всегда нужно держать себя в тонусе, и семинария этому учит.
Я женат. Моя супруга в этом году закончила регентское отделение. Поступали мы сюда вместе, за время обучения у нас родилось двое детей».
Виктор Виданов, 25 лет, пастырский факультет, 3-й курс:
«Родители у меня не воцерковленные, только сейчас они приходят к вере. Первый раз я оказался в храме с бабушкой в шесть лет, и сразу понял для себя, что хочу стать священником. Меня храм поразил, наверное так, как послов князя Владимира в Византии.
Как складывались отношения с ровесниками? Бывали насмешки. Пришлось пройти через это – это закаляет. Меня очень поддерживала бабушка.
Я закончил Мичуринский госуниверситет по направлению государственное и муниципальное управление, параллельно нес послушание в церкви. После университета задумался о своем пути, и выбрал службу в церкви.
У меня был замечательный духовник, который сказал: «Зачем идти тебе чиновником, все равно вернешься в церковь».
Я был готов ко многому. Я знал, что собой представляет семинария, и что люди не все святые.
Надеюсь, что буду дальше обучаться, в магистратуре, академии».
Васильев Виктор, 20 лет, 2-й курс, пастырский факультет:
«Мама у меня парикмахером работала, сейчас домохозяйка, папа – водитель. По лини мамы все родственники воцерковленные. Я с детства посещал храм, когда подрос – пономарил. После сдачи ЕГЭ задумался, куда поступать. Понял, что мне по душе нести богословские истины – и решил поступать в семинарию.
С ровесниками из-за веры проблем не было, никакого разделения. Даже агитировал ребят. При нашем приходе было молодежное движение, которое мои друзья посещали.
По окончании семинарии хочу жениться и рукоположиться».
Владислав Хасанов, иконописное отделение, 3-й курс:
«Я родом из Таджикистана, родители таджики. Когда там началась гражданская война, мама с тремя детьми перебралась в Россию. Мне тогда было 4 года.
Моя семья живет под Воронежем. У нас была мусульманская семья, мама совершенно не знала языка, и ей стала помогать одна женщина, которая ходила в церковь. Сын у нее тоже православный. Он и стал моим крестным отцом. Вся семья у нас крестилась. Когда я принял крещение, то понял, что православие – истинный путь.
Я думал, идти ли мне в художественное училище или семинарию. Помню, как в 11 классе стоял на службе, в церковь пришла женщина с писанной иконой, священник показал ее мне, и я вдруг увидел эту красоту и понял, что хочу этим заниматься.
Учиться в закрытой школе поначалу было тяжело. Но только в таких условиях можно вырастить человека, которому можно доверить служение в церкви.
В будущем хочу писать иконы и картины. Богу можно служить не только священником или иконописцем. Я вижу красоту и хочу изобразить ее – Бог ведь создал мир таким красивым, и руку божью везде видно».
Мария Комаренко, регентское отделение, 3-й курс:
«Музыкального образования у меня не было – был опыт пения на клиросе, я восемь лет пела в детском церковном хоре.
Я из семьи верующих, родители приводили в храм, ходила воскресную школу. У нас в семье все дети закончили ее.
Когда выбирала будущую профессию, было много вариантов. Я искала ту профессию, где смогу помогать людям, поэтому думала о педагогическом. Заканчивая школу засомневалась, много молилась, а родители сказали: не хотела бы ты поступить в семинарию? Я думала, что у меня не хватит моих музыкальных данных, но Богу было угодно, чтобы я поступила.
Уже учась в семинарии, я поступила все-таки в педагогический университет, получаю второе образование. Я предполагаю, что у меня появится возможность преподавать в воскресной школе, а для этого, как мне кажется, нужны еще и педагогические знания.
Каким должен быть муж? Не обязательно священником, но должен быть верующим».
Мария Бушмина, 4-й курс, регентское отделение:
«Прежде, чем поступить в семинарию, я отучилась на бухгалтера в Задонске. Честно скажу, больше из-за того, что не хотела идти в 11 класс.
Семья у меня верующая. Прапрадед был регентом, его брат звонарем, моя старшая сестра закончила семинарию в 2012 году по специальности регент. Она с детства брала меня на клирос.
В техникуме я привыкла к самостоятельной жизни, это дало мне стержень, и поэтому привыкать к режиму закрытого заведения было легче».
Анна Кавынчина, иконописное отделение, 3-й курс:
«Семья у меня верующая. Мама – учитель начальных классов, она с детства водила меня в храм. В церкви меня всегда привлекало тепло от людей, помощь, общение.
Я с детства рисую, а мой прадедушка был иконописцем. Осознанно я пошла в храм в 16 лет, подружилась с одной девочкой, которая привела меня в воскресную школу. И там я увидела всю красоту живописи, росписи храмов.
Личная жизнь (девушка смущается)? Конечно, есть. На самом деле не обязательно, чтобы твой избранник был из семинарии, находят и за стенами. Но в семинарии проще общение,из-за своего мировоззрения люди быстрее сходятся».
Светлана Теплухина, иконописное отделение, 2-й курс:
«Родилась я на Украине, но сейчас семья живет в селе Хохол Воронежской области.
Помню, как всей семьей ездили на велосипедах в храм. Дорога была долгая, и мы хором пели песнопения. Приезжали в Преображенский храм, а он так был расписан, ты же маленький, стоишь и смотришь на всю эту красоту с открытым ртом – как же можно такое написать?
Ходила в воскресную школу. Однажды мы с сестрой начали перерисовывать икону, это увидел мой духовник и благословил меня. Но я узнала о благословении, только когда поступила сюда.
Мне легко соблюдать режим: мы должны ходить на пары, молиться, выполнять послушание, уделять время учебе.
В свободное время я изучаю что-то новое. Здесь можно заниматься всем, чем хочешь. Нас поддерживают, чтобы была дополнительная деятельность. Я вот веду группу инстраграм по живописи. Еще у меня есть еще хобби – я пишу стихи.
Невоцерковленные люди не всегда воспринимают нас, считают нас странными, и это огорчает.
Парень у меня уже есть. Он учится здесь же, в семинарии. Мы уже решили, что поженимся. Я раньше думала – поступлю в семинарию, а потом и уйду в монастырь. А тут парня встретила – значит, так Бог распорядился, какой уж теперь монастырь».
Даты
Воронежская духовная семинария была открыта 13 июня 1745 года. В 1918 году после Октябрьской революции семинария была закрыта, и вновь начала действовать 22 марта 1993 года.
Кстати
С 2017 года в Воронежской духовной семинарии обучаются специалисты в области катехизической, миссионерской, молодежной и социальной работы. Действуют курсы для монашествующих, поскольку каждый перед принятием иночества должен получить минимальное базовое богословское образование. Все священники каждые семь лет проходят курсы повышения квалификации.