18.02.2020, 18:28 «Росла в дефиците любви»
– На своих выступлениях вы часто рассказываете, как пришли в блогерство и писательство. Когда-то вы возглавляли большую пресс-службу, были незаменимы, звонки шли на два телефона. А потом раз – и ничего этого нет. Сейчас вы снова востребованы. Востребованность тогда и сейчас – в чем разница?
– То была искусственная востребованность. Я не умела делегировать полномочия, замкнула на себя все процессы, потому что мне это было выгодно, мне нравилось быть незаменимой. В этой незаменимости между строк читалось: «Мы без тебя не можем. Мы тебя так любим. Ты самая лучшая». Но ладно бы я была уникальным специалистом... По факту я просто неохотно делилась информацией, хотя у меня было много подчиненных. Мне просто хотелось, чтобы, когда ушла в отпуск, меня в первый же день вызванивали: «Оля, где документы?» А я: «Господи, ну ничего без меня не могут!» В какой-то момент я вдруг поняла, что просто тащусь от этой востребованности, как от наркотика: «Вы все видите, какая я незаменимая?» И я испугалась такой зависимости, поняла, что от нее нужно избавляться.
Сейчас я распределила свою жизнь по ипостасям: я мама, жена, писатель, стендапер, подруга. И на все нужен ресурс, но это мой баланс и внутренняя гармония. Меня хватает на эти ипостаси, потому что все, что их не касается, я делегирую другим. Это востребованность на совершенно другом уровне. Правильном и здоровом.
– А зачем вы создавали эту иллюзию? Похоже на историю про нездоровый эгоизм.
– Я думаю, что эта история про недолюбовь. Я росла в дефиците любви и подсознательно всегда искала способ, чтобы меня похвалили. Вот так я собирала молодцов в лукошке.
Интересы семьи
– Вы рассказывали, что приходится спрашивать у семьи разрешение на опубликование той или иной истории. Согласование контента для вас – это про человеческие отношения и уважение или необходимость, которая привилась вам с госслужбы?
– Моя обыденность – это муж и дети. И первое время я, конечно, говорила мужу: «Согласуй мне, пожалуйста, текст, я хочу про это написать». И он с неделю честно пытался читать, согласовывать, а потом сказал: «Ты пишешь быстрее, чем я читаю». И он дал мне карт-бланш. Я же не пишу про него ничего плохого. Я просто даю наши кейсы: смотрите – мы два взрослых неидеальных человека, и это нормально, что мы ссоримся.
Сейчас у меня подрастают дети. С сыном, когда про него пишу, я согласовываю контент. Какие-то вещи он не хотел бы, чтобы я публиковала. Я с уважением отношусь к этому. Малявка еще совсем маленькая, но меня часто спрашивают: «А когда она вырастет, не упрекнет ли вас в этом?» Ну слушайте, я живу сегодняшним днем и проживаю его так, чтобы завтра для моей семьи было хорошим.
Так что согласование для меня – про уважение границ. Меня читают одноклассники сына, коллеги мужа. Моя семья – это мой информационный повод.
Степени свободы
– На госслужбу не хотите вернуться?
– Не смогу больше работать с девяти до шести. Сейчас я писателем работаю, это такой колоссальный уровень свободы, который я не готова потерять. Это по принципу: я ела хлеб, и мне нравилось. Думала – какой вкусный хлеб! А сейчас я перешла на пирожные. Тот этап закончился и начался новый. И я признаюсь: такой счастливой, как сейчас, в свои 38, я никогда не была. Хотя тогда у меня был свой кабинет, туда можно было зайти, закрыться, и тебя там никто не тронет. Сейчас у меня нет кабинета – квартира есть, где носятся дети, есть муж, который все время хочет от меня чего-то. Многого из того, что было там, нет сейчас, но теперь, повторю, есть высокий уровень свободы. Я никогда так не ощущала силу собственного слова. Я, наверное, не смогу вернуться. Это своеобразный наркотик – желание быть услышанной. Не хочу это терять.
– А свобода для вас – в силе слова?
– Свобода – это когда ты сам все решаешь про свою жизнь. Сейчас я приехала в Воронеж, и я сама выбрала для этого время. Посмотрела, что даты моего приезда не совпадают, к примеру, с утренниками моих детей, с днем рождения мужа... А раньше, если у тебя совещание назначено на три, то как бы ты себя ни чувствовала, что бы ни планировала, готовься и иди.
– А ваш маленький домашний командир, дочка Катя (Савельева говорит, что четырехлетняя девочка пока еще уверена, что мир создан для нее) не покушается на уровень вашей свободы?
– Дети – это как скважина энергии. Как бы я ни была обесточена, мне стоит всего лишь обнять детей, и даже самые сложные проблемы кажутся не столь страшными, а все задачи – решаемыми. Это те трудности, которые мне нужны. Мне это важно, я это выбираю. Дети – такое трудное счастье, но я уже не умею по-другому.
«Люблю честно и жестко»
– Вы выступаете в жанре стендапа и хотите развиваться в этом искусстве. Чье творчество вам знакомо и близко?
– Я очень люблю стендап, но ни с кем не знакома. Для меня стендап – это не десятиминутная история, мои выступления длятся по два с половиной часа. Для меня стендап – это когда ты честно и жестко высмеиваешь то, что злободневно и актуально для всех. То, о чем раньше не принято было говорить. Это и признание в том, что и сам ты неидеальный, у тебя куча проблем. Кстати, самые популярные мои посты – о том, как я облажалась.
У меня столько идей и проектов, что не на все хватает сил. Также есть желание поработать с подготовкой сценариев.
– Вот у стендаперов есть такая фраза «выписать шутку». Понятно, что вы тоже ищите образы для своих текстов, а сам юмор для шуток вам подсказывает жизнь?
– Юмора в моей жизни очень много. Я по природе хохотун. Рядом со мной люди, которые умеют меня терпеть, потому что я постоянно всех подкалываю.
У меня очень юморной муж. Сыну десять, и он уже начинает серьезно шутить. Это круто. Я постоянно в поиске в этом плане. Юмор – он везде. Просто надо его заметить. Кто-то мимо пройдет, а кто-то остановится. Это вообще про умение замечать жизнь.
Беседовала Ирина ЛАЗАРЕВА