08.05.2018, 12:06
По этой причине он сражался за Родину, а не за Сталина. И сейчас, на сто втором (!) году жизни, остается по-военному подтянутым, сдержанным и независимым. Несмотря на настойчивые просьбы сына, переезжать к нему не собирается и, овдовев, живет один. На даче держит маленькую пасеку и увлечен апитерапией. Иван Николаевич – активный пользователь медицинских сайтов в Интернете, составляет для друзей оздоровительные рецепты, на свою пенсию помогает им с покупкой лекарств. Накануне Дня Победы военный фельдшер Иван Осадчук поделился с «Берегом» самыми сокровенными рецептами своего века.
О «врагах народа»
– Я закончил медучилище неподалеку от родного Каменец-Подольска на Западной Украине. В 1938 году после службы в армии отправили меня военным фельдшером на Дальний Восток. Однажды после ужина в часть заезжает черная легковая машина. Взволнованный комиссар становится на перевернутую бочку из-под селедки и объявляет: «Товарищи, наш командир – враг народа!» И рассказывает, что командир, оказывается, работал на японцев. А через полчаса вслед за командиром забирают и этого комиссара. А еще через полчаса – начальника штаба. Я вполне трезво оценивал, что происходит в стране, и стал держать язык за зубами. Началась тотальная слежка всех за всеми.
– Да, был построен социализм, и за эту новую формацию я революции благодарен до сих пор. Но вот КПРФ я бы предложил вычеркнуть из названия само слово «коммунистическая». Это слово в нашей стране пропитано страхом. Люди все поняли про расстрелы, которые шли строго по плану. Москва присылала в обком разнарядку на количество «врагов народа». Обком слал разнарядку в район. Оттуда она спускалась в село. Председатель колхоза бегает в панике: «Ну нет у меня никаких врагов! Все люди достойные, все труженики!» – «Столько людей у тебя – и нет врагов? – отвечают ему в райкоме. – Значит, скрываешь – и врагом пойдешь сам». Помню такой случай. Колхозный наш почтальон зашел в контору, глянул на портрет Сталина и пропел: «Я землю вам дал, а волю на небе найдете!» В конторе кроме него и девушки-секретаря – никого. Через три дня за ним приехал «черный воронок». Отсидев 10 лет, почтальон вернулся в родной колхоз, а туда снова пришла разнарядка на врагов. Председатель бросился к нему: «Слушай, ты уже бывалый – ну давай я тебя снова во враги запишу?»
Об окружении и самом тяжелом
– Война застала меня во время ночного дежурства фельдшером уже в родных местах. Я был приписан к 95-й авиабазе. И сразу, не заходя домой, отправился в Черновцы на станцию, чтоб успеть на поезд. Добрался до авиабазы. Голодный, как бесхозная собака! Повар наварил нам каши с салом, и мы все вместе, солдаты и офицеры, хлебаем. Вдруг – немецкий налет и бомбежка. Все побежали в укрытие. А я думаю: эх, на том свете все равно не накормят, поем-ка сейчас.
– Меня отрядили в лазарет на замаскированный аэродром под селом Яготин. Вечером стоим на аэродроме вместе с офицерами, курим. Вдруг в темноте пролетел мотоцикл. Потом – легковая машина. Это немцы мимо нас промчались. Начальник нашего батальона объявил, что мы в окружении, и задача – сформировать кулак прорыва, чтобы пробраться к своим. Я спрашиваю: «Фашистские танки мы будем этим кулаком бить? У нас даже патронов нет»…
Как пробивались мы к своим с голыми руками – история долгая.
Под Курском кругом была смерть. В каждом подразделении оставалось бойцов по десять, остальные убитые и раненые. Я своим санитарам говорю: «Наблюдай за полем боя. Солдат падает – сразу ползи к нему, хватай за шиворот и тащи сюда, в окоп. На поле помощь не оказывай, а то пристрелят вас обоих!» Я оперирую прямо в окопе, а раненых тьма. Слышу командира: «Отходим!» Нас осталось десять человек, патронов нет, подвезти их невозможно. А у немцев – и авиация, и артиллерия. И эта ситуация для меня самая тяжелая в жизни. Я не мог остаться с ранеными, потому что попал бы в плен. Надо было выполнять приказ командира и отходить...
О втором дыхании в Воронеже
– На рассвете в селе Выползово под Курском я стал искать дом под полевой госпиталь для новых раненых. Но не знал, что наши ночью отошли, а село занято немцами. Выстрела я не слышал, и боли особой не испытал. Рухнул на снег без сознания. Очнулся, смотрю – снег вокруг меня весь красный. Пуля проломила челюсть и повредила трахею. Меня спас наш солдат с санями, который тоже оставался в деревне. Потом откуда-то взялся еще лейтенант. Батальон наш был совсем близко. Оттащили меня за ноги за хату, где снайперу не достать, перетянули рану жгутом, уложили на запряженные саночки – и галопом через поля. Сначала в полевой госпиталь, а затем на поезде в Воронеж. Эвакогоспиталь располагался в здании монтажного техникума. Меня перевязали. И так на коленях и локтях я отстоял 28 дней. Лечь нельзя, потому что кровь сразу заливает горло. Голова висит, челюсти сломаны, есть нечем. «Подкармливали» меня глюкозой через клизму, и в таком положении я высох до кости. Потом на самолете меня переправили в медицинское управление Воронежского фронта. А вот во время боев за освобождение Воронежа я уже был подлеченным и снова спасал раненых бойцов.
– Воронеж я опять увидел только в 60-х годах, когда вернулся сюда после морской службы на Дальнем Востоке в звании капитана второго ранга. С тех пор мы с семьей здесь. Никаких особых рецептов долгой жизни у меня нет. Всегда был предан ныне покойной жене, занимаюсь дыхательной гимнастикой, почти не ем мяса. По силам стараюсь помогать людям вокруг меня. Вот и весь рецепт молодости.
Записала Ольга БРЕНЕР
Фото Сергея Губанова и из семейного архива
Видео Виталия Корнеева