21.08.2018, 15:31 
Двадцать лет назад мой товарищ платил за обучение сына в вузе долларами. Дважды в месяц он аккуратно переводил получку и аванс в валюту и отдавал эти деньги в кассу института, что позволяло ребенку продолжать обучение. 17 августа 1998 года как раз был день аванса. К моменту, когда товарищ получил свои рубли, они не стоили почти ничего: страна объявила дефолт, признав полную неспособность расплатиться по собственным долгам.
Помню реакцию моего друга. Да сколько же можно меня обирать, горячился он, переживший за последние годы множество реформ, каждая из которых отражалась на его материальном положении самым прискорбным образом.
Схожие чувства испытывал и я, не понимая, почему должен влезать в долги из-за того, что государство отказывается платить по своим долгам? В голове это не укладывалось никак.
В ту пору мы как будто стали привыкать к тому, что бедность может наступить одномоментно, росчерком пера, при том что зарплату твою вроде бы никто не отнимал, доходы оставались теми же, но купить на них можно было гораздо меньше, а то и вовсе почти ничего. Умные и образованные люди с экранов нам объясняли, что по-другому – никак, что это единственный способ спасти экономику нашей страны, что надо потерпеть еще какое-то время, и все наладится.
Ну, в общем, что-то да налаживалось, конечно. Кроме, пожалуй, доверия. Эта вещь, как правило, невосстановимая.
Поздней осенью того же 1998 года я возвращался из Острогожского района, где от владельцев аграрных предприятий впервые услышал: спасибо дефолту, он дал нам возможность развиваться, сбывать свою продукцию.
В конце концов и товарищ мой сына, что называется, доучил. Отказывал себе во многом, но требуемую сумму находил всегда.
Кризисы наши на том не кончились, разумеется. Просто их уровень стал какой-то иной, что ли. В конце 2014 года в ожидании взлета цен воронежцы скупали по два плазменных телевизора. А двадцать лет назад – гречку, соль, постное масло.