20.05.2022, 16:10 Выпускники советской школы кроме аттестата получали, как правило, еще и рабочую профессию. Но все равно возле каждой проходной завода висели длинные списки: «Требуются…» Если же кто-то хотел воспользоваться полученной в школе профессией, учиться нужно было по новой – редко где школьное обучение воспринималось всерьез.
Мы из будущего
В обиходе этот предмет назывался «УПК» – учебно-производственный комбинат. Для получения рабочей
В обиходе этот предмет назывался «УПК» – учебно-производственный комбинат. Для получения рабочей профессии ученикам двух старших классов, а это были девятые-десятые, выделялся целый день в неделю, и мы размашисто обозначали в дневниках этот день как «ТРУДЫ».
Школу я заканчивала в начале перестройки, когда учителя стали стремиться разнообразить как-то учебный процесс. Если на протяжении десятилетий девочки всех школ Усмани, где я училась, получали профессию швеи-мотористки или сборщицы электрогирлянд, а мальчики – слесаря или токаря на мехзаводе, то теперь учеба наполнялась современными тенденциями, я бы даже сказала – технологиями будущего.
В октябре 1986 года нашим мальчикам, которые учились на четыре и пять, предлагали осваивать очень модную тогда профессию «оператор станков с числовым программным управлением (ЧПУ)». Про этих рабочих ходили легенды, что зарабатывают они по 600 руб. и больше. Не попавших в рабочую элиту отправили на стандартное токарно-слесарное обучение.
У девочек выбор казался огромным. Самых «перспективных» отправили обучаться по космически звучащим специальностям «программист станков с ЧПУ» и «оператор ЭВМ» на мехзаводе. Там же одной девочке нашли место машинистки. Остальным было предписано получать профессию младшего продавца в местном райпо.
Я и две мои одноклассницы попали в группу «программистов», а двум девчонкам и одному мальчику из параллельного посчастливилось обучаться на ЭВМ.
В школе к тому времени уже ввели программирование, но компьютеров никто из нас в глаза не видел: закупленные для нового предмета калькуляторы «Искра» с возможностью программирования были благополучно заперты в железном сейфе.
На Усманском мехзаводе я впервые и увидела это чудо техники – компьютеры. Это были огромные шкафы, работающие на перфолентах, и только один – персональный, воронежского производства.
Нам же предстояло записывать программы для обработки деталей на перфоленты. Компьютеров у программистов не было, работали на листах ручкой, потом набивали перфоленты на специальных печатных машинках с памятью.
Культовый детский фильм «Гостья из будущего» словно перекочевал в реальность. Мы в один голос решили идти учиться после школы на программистов.
Реальность
Чтобы писать программы для станков с ЧПУ, нужно было хоть немного понимать, что такое трехмерное пространство. Мы только начали курс стереометрии, но, поскольку первые полтора месяца учебы больше времени проводили на колхозных полях, нежели в классах, помогая стране сражаться за урожай, то в систему Х, Y и Z врубиться не могли. Ко всему прочему, все трое были еще и гуманитарии.
Новый предмет «Основы программирования и вычислительной техники» понимания не добавил: речь на уроках шла о другом языке программирования, да и преподавала его пожилая математичка, которая, по-моему, ночью просто зазубривала учебник.
УПК превращался в ад. Мы писали самые простые программы с ошибками, наши кураторы – дамы с высшим образованием, закончившие политех, злились и чуть ли не в глаза называли нас «тупицами». И я решилась на отчаянный шаг – сменить профессию.
Учитель труда с сомнением покачала головой: «Если сможешь договориться – переходи на продавца, но там группа укомплектована».
«Смогу!» – уверенно ответила я и, не дожидаясь окончания занятий, тут же сбежала «договариваться». Это было несложно, поскольку моя мама работала в этой же структуре.
Расторговались
Осваивать профессию продавца оказалось намного интереснее, хотя обучение состояло поначалу из сплошной теории – товароведение и основы бухучета. После жутких дней с неудачными попытками написать задание для станка с ЧПУ лекции о классификации товаров, способах производства, странах-производителях казались увлекательным клубом кинопутешественников.
«Зачем нам знать, при какой температуре изготавливают рыбу горячего, холодно-горячего и холодного копчения и где и чем ее вылавливают?» – на всякий случай спрашивали мы. «Вы все должны знать о товаре, который продаете», – отвечали нам.
Когда закончился учебный год, всех девятиклассников ждала трехнедельная практика. Меня в паре с одноклассницей распределили в книжный магазин.
Три магазина стояли в ряд под одной крышей – хозяйственный, книжный, продуктовый, и во всех трех были школьницы-практикантки.
Нас выпроваживали на уличную торговлю. Ни одного слова про книготорговлю в лекциях не было, поскольку продавцов книжных магазинов тогда обучали в специальных техникумах, но стоять и скучать нам это не мешало. Хозяйственная продукция, пряники и лимонад у девчонок разлетались как горячие пирожки. К нам за день подходили пять-шесть человек, со скучающим видом окидывали никому не интересную макулатурную литературу и уходили. За неделю мы продали одну книгу за 30 копеек и одну авторучку – летом канцелярские товары не были востребованы.
И тут в наш книжный привезли дефицит – детские подгузники!
Несведущим объясню: это не современные памперсы, и ни одна здравомыслящая мать не будет использовать такой подгузник для ребенка, дабы не нажить опрелостей. Но подгузники пользовались невероятным спросом у женщин, поскольку в СССР аналогичную гигиеническую продукцию купить было невозможно.
Очередь у нас образовалась огромная, мы объясняли покупательницам, как пользоваться подгузниками, чтобы было удобно, и расторговались, как в базарный день, не успевая приносить новые партии товара. Книги от греха подальше отнесли в магазин. За два часа весь запас подгузников закончился, мы пересчитали выручку и обнаружили избыток в два рубля.
Запаниковали – ведь никого не обманывали, не обсчитывали, а вышло как-то некрасиво. Сдать в магазин? А вдруг отругают за обсчет и не зачтут практику?
Подошли девчонки из продовольственного и рассудили: оставляйте себе. У нас тоже избыток бывает, не все берут сдачу по копеечке.
Поделили по рублю и решили об этом больше не вспоминать. Я добавила этот рубль к накопленным девяти и купила в другом книжном дорогую книгу в золоченом переплете, изданную к 1000-летию «Слова о полку Игореве». А подруга проела этот рубль в пельменной.
Оставшиеся две недели мы продолжали стоять возле скучных книг неизвестных авторов в духе социалистического реализма. Подгузников больше не привозили.
Добавлю, что никто из двух параллелей ни программистом, ни оператором ЭВМ или станков с ЧПУ не стал. А торговлей в 90-е многие подрабатывали, хотя даже удостоверений за обучение нам не полагалось.
Наталия ОСАДЧАЯ