Писатель Захар Прилепин в Воронеже: «С современной литературой всё в порядке»

О чем говорил писатель – в подборке «Горкома36».

О писателях и словесности

Если писатель начинает думать, что он – инженер человеческих душ, то его можно тут же отправлять в психбольницу, потому что скромнее надо быть. Но, с другой стороны, мы должны отдавать себе отчёт в том, если не он так думает, а люди о нём. Обратимся, например, к истории Древнего Рима или любой другой древней цивилизации. Мы не знаем имен гладиаторов, артистов, певцов той поры. Для нас любая историческая эпоха – это тексты, которые от неё сохранились: Шекспир, Пушкин…

Ведь когда жил Александр Сергеевич Пушкин, он же не был предметом знания и чтения всей России. Вот сегодня говорят: «Люди мало читают, у них другие информационные источники». Тогда тоже хватало источников разнообразных, а Пушкина читали полтора-два процента населения страны. У Есенина были максимальные тиражи – 15-20 тысяч экземпляров. А страна-то – 200 миллионов человек! Но при этом мы живём в контексте языка Пушкина и Есенина. Мы неизбежно понимаем мир через литературу, через былину, через песню, группы «Калинов мост» и «25/17», которые здесь выступают. Это делает нас людьми и формирует наш словарь, позволяет формулировать самые важные вещи, которые мы передаём детям и благодаря которым живём.

Поэтому ничего не случится со словесностью. Читает ли всего миллион человек книги, или 500 тысяч, или 15 миллионов – любой народ, любая конфигурация мыслящих людей состоит из тех, кто причастен к какой-то идее, к языку. А если мы теряем именно это, то нас никакой интернет и блоги не спасут.

О современной литературе и современном человеке

Всё в порядке с современной литературой! Вот у нас есть Евгений Водолазкин, написал роман «Лавр», который для мыслящих, верующих, читающих людей стал одной из точек отсчёта – кто я такой? Автор соединил в романе современность и Средневековье. Этим и мы занимаемся на этом фестивале. Есть ещё Гузель Яхина и много кто ещё. Кто-то работает через экранизации, радиопостановки и радиокниги. Мы всё это воспринимаем!

Это стендап-комики внушают вам, что теперь они будут всем управлять. Но нет – время выметет их через год-другой, и никого не будет, а Водолазкин и через сто лет будет на том же месте.

И другой вопрос: отвечает ли литература на вопросы современного человека? Ну, а кто такой современный человек? Когда жили Горький, Бунин, Куприн, были Вербицкая и Арцыбашев – популярнее всех тех, кого я уже назвал. Романсовые, цыганские певцы и певицы тоже были очень популярны. Люди, которые просто куплеты читали, собирали огромные залы. Человек всегда хочет посмеяться, приколоться, частушку похабную спеть. Это нормально. «Ленинград» всегда был, его не сейчас придумали. Но остаётся то, что остаётся. Но всегда откуда-то вылетает какой-то чувак, говорит: «Я – современный человек! Все эти авторы не отвечают на мои вопросы! Мне не понятно, кто такой Раскольников и Анна Каренина». Но начистоту: «Анну Каренину» экранизируют каждые пять лет во всех странах. Она никуда не делась. И все актрисы хотят её играть. Поэтому нет никакого современного человека. Есть хам и есть человек мыслящий. И только мыслящий понимает, что никуда ничего не девается. Шекспира как ставили, так и будут ставить.

Шекспир, Чехов, Ибсен – три главных драматурга, их ставят больше всех. А современная пьеса появляется, её крутят месяц, другой, третий… Всё – надоела. Давайте лучше Ибсена. И с культурой у нас всё нормально. Не умерла она.

О фестивале «Русское лето»

Вот вещи, которые останутся, мы привезли показать, спеть, изобразить, чтобы мы чувствовали свою причастность ко всему. Вот все мы слушаем попсу, а в мировой попсе был раньше тренд аля-турецкое что-то, и мир плясал под эти турецкие мотивы. Сейчас идёт латиноамериканский наплыв. У нас собственных мелодичных, танцевальных, да каких угодно наработок – колоссальное количество. Другой вопрос, что мы совершенно не умеем с этим работать. Надо учиться! У нас есть всё, чтобы снимать вестерные истории, делать хорошую музыку и ставить спектакли. Мы всё умеем. Вот, к примеру, я посмотрел список лучших пианистов мира – в десятке четыре русских, а в тридцатке – десять. А мы знаем об этом? Нет, не знаем. И куда не ткни, у нас есть мастера в любом направлении. А мы продолжаем говорить: «Вот там всё круто, а мы ничего не умеем делать». Умеем и лучше всех, поэтому возвращаем память.

Подобный фестиваль делаю не впервые. Сначала собирались с друзьями в деревне, и нам было так весело. И я подумал, что нужно не просто для себя и друг друга петь и плясать, надо куда-то поехать. И мы сделали Хутор Захара Прилепина под Москвой и фестиваль «Традиция», потом люди из разных регионов, которые туда приезжали, стали говорить: «Мы тоже хотим, чтобы вы к нам приехали». И мы делаем теперь во Владивостоке, Таре, Нижнем Новгороде, теперь в Воронеже. И для меня это очень важно и ценно, потому что у меня воронежские корни, и сейчас я пишу исторический роман.

О Сергее Есенине

Когда я придумывал тему для лекции, которую я прочёл на фестивале – «Сергей Есенин: советский или антисоветский», были митинги в Москве. Вот и решил, что надо рассказать об этом. Ведь всё, что происходило в жизни Есенина, цепляется к нашим событиям. Что я открыл в Есенине? Не могу сказать, что, работая с его судьбой, открыл Америку. Я Есениным занимаюсь с детства, и я ничего не открыл. Но когда живёшь с родными – с родителями, с женой, с детьми – в какой-то момент человек приоткрывается, ты лучше понимаешь его мотивации. Для тебя вдруг становится ясен рисунок его судьбы. В любой человеческой судьбе, какой бы она ни казалась хаотичной, есть логика. И вот для меня логика есенинской судьбы стала зримой, цельной, как яблоко. Есенин – это и стихи, и женщины, и революция…

в Дзен.