11.10.2016, 12:37 
Знакомая семья молодых воронежцев едва не развелась из-за сложной международной обстановки.
Она закончила медуниверситет, работает педиатром в поликлинике, охотно и пылко участвует в разговорах о зарплате врачей в России и других странах; он работает водилой на маршрутке, берется за любую халтуру и считает бездельниками стоящих на бирже: работу найти можно всегда, было бы желание. Если эта работа накроется, будет зарабатывать частным извозом или пойдет в какой-нибудь автосалон – аварий на воронежских дорогах хватит на всю его жизнь.
Она симпатизирует «Яблоку», но вынуждена была сдать бюллетень в пользу известно кого, а он на выборы вообще не пошел – некогда.
У них есть ребенок – очаровательная девочка двух лет, скоро будет еще один, и муж очень надеется, что это мальчик. Семья их – практически идеальная ячейка общества, а ссора возникла, наверное, из-за накопившейся усталости и беременности. Она прочитала в интернете две новости: что материнский капитал в следующем году индексировать не будут и что на войну в Сирии Россия тратит 2,5 миллиона долларов каждый божий день - и расплакалась. Он пытался ее успокоить, но потом и сам психанул. «А сколько стоит честь и достоинство? – кричал он. - Кто, кроме нас, может остановить этих уродов?»
«А за чей счет вы там меряетесь, кто круче? – возмущалась она. - За счет нашей Алиночки? Или будущего малыша? Или родителей наших, которые и на пенсии продолжают работать ради внуков, а им вместо индексации – хрен собачий? Не нужна мне эта Сирия, я там никого не знаю, дай бог им всем здоровья. Тут нам на памперсы не хватает, и сыр уже сто лет не покупали, а мне предлагают гордиться нашими бомбами, и сколько неизвестных, но живых людей мы сделаем мертвыми, а у них тоже семьи и заботы о памперсах и сыре – к черту такую гордость! Они мне ничего плохого не сделали!»
Он долго пытался объяснить ей, что речь идет о будущем: поставят ли нас на колени, чтоб ограбить и сделать рабами, вспоминал фильм «Храброе сердце», но убедить ее так и не смог.
Ссорились и кричали они часов до двух ночи, а потом он ушел, хлопнув дверью.
Жалко их – такие молодые, красивые…