05.07.2019, 09:26 
Заявление вице-премьера Татьяны Голиковой о том, что в Воронежской области за несколько месяцев резко увеличилась смертность от онкологических заболеваний не осталось без ответа: департамент здравоохранения региона опубликовал свою версию того, почему статистика выглядит таким печальным образом.
Да, в департаменте согласились, что в 2019 году в регионе отмечается рост смертности от новообразований. За аналогичный период прошлого года она составляла 178,2 на 100 тыс. населения, а в текущем году за 4 месяца – 207,6. При этом в департаменте не преминули подчеркнуть, что эти показатели существенно ниже среднероссийских.
Вообще же, утверждают в облздраве, пик заболеваемости пришелся на 2017 год, когда начались активные действия медиков по профилактическому выявлению рака, когда профосмотры прошло гораздо больше людей. В результате чего и больных было выявлено больше обычного.
Далее в департаменте детализируют смертную статистику текущего года: из числа умерших от рака с начала года 16,2% составляют пациенты в возрасте 80 лет и старше, состоявшие на учете в онкологическом диспансере пять лет и более. В департаменте полагают правильным говорить о том, что это люди, которым лечение продлило жизнь на несколько лет.
Мировая тенденция, говорят в департаменте, мало отличается от воронежской: «максимальный рост смертности больных регистрируется на втором-третьем году после выявления рака». И затем следует утверждение: «Эта закономерность отчасти объясняет рост показателя смертности за счет накопления пациентов этой группы при увеличении продолжительности их жизни. По статистике большинство пациентов с раком на поздних стадиях, несмотря на усиленное лечение, погибает в течение первого года после обнаружения заболевания».
Другим языком, в Воронежской области было много пожилых людей, больных раком, их лечили, продлили жизнь, но потом они все равно стали умирать, и это отразилось на статистике.
Впрочем, рост смертности объясняется не только возрастом пациентов: «В прошлом году часть пациентов с раком, получавшая комбинированную терапию, в том числе лучевую и химиотерапию, умирала от осложнений имеющихся сердечно-сосудистых заболеваний и другой коморбидной патологии, особенно в старших возрастных группах: тромбоэмболий на фоне ишемической болезни сердца, декомпенсированной хронической сердечной недостаточности, нарушений ритма при ишемической болезни сердца, эмболических инсультов, алкогольных циррозов печени».
То есть перед врачом в таких случаях стояла дилемма – какую причину смерти писать. В департаменте утверждают, что в таких случаях, как правило, врач выбирает одну заболевание – «преобладающее по тяжести на момент смерти». Поэтому, говорят в ведомстве, в прошлом году в регионе наблюдался рост смертности от болезней системы кровообращения. А вот в этом году, говорится в публикации, преобладать стали причины смерти, связанные со злокачественными образованиями, – и этим тоже объясняется та статистическая деформация, о которой говорила вице-премьер Голикова.
В результате, говорится в тексте, «мы видим рост смертности от злокачественных новообразований и снижение от болезней системы кровообращения на фоне общей позитивной тенденции снижения смертности от всех причин на 3%».
Общая позитивная тенденция – такое словосочетание в рассуждениях о смертности может показаться бестактным, но ведь задача публикации состоит в том, чтобы показать: все обстоит благополучно, по крайней мере, лучше среднероссийского уровня. Поэтому департамент и сообщает: да, показатель смертности вырос на 20%, но рост доли пациентов, умерших от новообразований, составил 9,6%.
Облздрав кратко рассказывает о ежедневном мониторинге состояния больных и еженедельном анализе причин смертности. При этом акцент делается на том, что усилиями одних медиков нельзя «привлечь на диспансеризацию или профилактические осмотры граждан, которые годами не посещают врача».
В связи с этим департамент здравоохранения обращается к муниципальным главам с просьбой повысить «мотивированность пациентов к раннему обращению за медицинской помощью».