28.10.2022, 17:01 Почти детская открытость и доброта с первого слова – пожалуй, самое главное, чем подкупает доктор Сергей Кузюбердин в общении. Высокий профессионализм и выносливость в любых рабочих условиях – об этом узнаешь уже потом, когда читаешь отзывы о нем пациентов на медицинских сайтах.
Сам же он о своей врачебной рутине рассказывает с юмором, и больше не о себе – а о ситуации, о жизни вообще. Многолетняя работа после донецкого мединститута в родном городе, спасение шахтеров из-под завалов, затем уже, в разломе 2014-го, дежурство на митингах, помощь раненым… И снова всей семьей все с нуля в качестве беженцев в Воронеже, пациенты скорой уже здесь, потеря любимой жены минувшей весной от постковидных осложнений «омикрона», да и свои приобретенные «болячки» – несмотря на все пережитое, Сергей Анатольевич сумел сохранить поразительное при всех его обстоятельствах жизнелюбие. И если нет пророка в родном Воронеже, то взгляд на всех нас работающего здесь врача из Донецка, а ныне – врача Левобережной подстанции скорой помощи Сергея Кузюбердина наверняка поможет нам узнать и понять про себя что-то важное.
О катастрофах
– Я врач в пятом поколении. В Донецкий мединститут поступил в 1989 году, а в 91-м начал работать санитаром. Интернатуру по акушерству и гинекологии проходил на селе, принял своего первого ребенка и ушел на скорую в Красном Лимане. 2014 год в Донецке зацепил краем. Я работал врачом бригады интенсивной терапии и кардиологической реанимации. А спасение людей на митингах, шахтеров в завалах на шахтах и при любых ЧС стало дополнительной нагрузкой. На шахтах были страшные катастрофы. На километровой глубине при взрыве газа может быть замуровано полсмены. Людей, если живые, доставали с повреждением грудной клетки, с сильными ожогами бронхов.
О конфликтах в Воронеже
– Что характерно для воронежцев? Конфликты между пациентами и врачами могут завестись с пол-оборота. Приезжаю на вызов – а на меня уже орут. Основная причина такого «недовольства» – долго ждали скорую. Но человека обязательно надо выслушать – и услышать. А в последнее время мы вообще разучились слышать друг друга, и это проблема не только врачебной этики, но и всей жизни вокруг. Если услышал, то конфликт гасится сам по себе. И даже с настроенными поскандалить родственниками можно договориться быстро, если разговаривать по-доброму. Недавно такой случай был – мужчина вызвал к своей маме с повышенным давлением, а сам – пьяный и, как только мы вошли, сразу перешел на крик. Я ему говорю: «Вы меня вызвали вашей мамой заниматься? Вот я уже начинаю, а вы – не мешайте работать». И он сразу притих. В общем, если пациента или родственников сразу переключать на другую волну, то все проходит мирно и конструктивно.
О кризах и ударах
– Конструктива у меня только один раз не получилось, когда нашу бригаду вызвали к лежащему на Ростовской мужчине. Врачебную бригаду на такие вызовы посылают, потому что человек на улице может лежать и с инсультом. Но на этот раз он оказался сильно пьян. В этой же смене мне уже пришлось иметь дело с такими же лежачими, но они все как один были вежливые. Послушно перебирались-пересаживались на скамейку, от помощи отказывались. А этот лежал почти в луже и не реагировал. Я начал его осматривать и получил сильный удар ногой в грудную клетку. Полицейские заняли какую-то отстраненную позицию, просто наблюдали в стороне. Это мне не понравилось. Я уверен, что работу врачей государственных учреждений давно пора приравнять к работе силовиков, и тогда «при исполнении» мы уже не будем так уязвимы, как сейчас. И плохо, что до сих пор в Воронеже нет медвытрезвителей. Тогда и нам, врачам, было бы полегче. А пока после того инцидента я сам слег из-за начавшейся аритмии.
О расслабленных и вежливых
– Но в целом воронежцы – люди добрые и не слишком взыскательные. Может, потому, что сама жизнь здесь более благополучная и расслабленная. В Донецке у нас было понятие: «госпитализация по желанию пациента». То есть пациент мог настоять на госпитализации, даже если она ему не нужна. И врач был обязан согласиться. В Воронеже такого нет. Особые претензии и крики здесь можно встретить, если приезжаешь в семью какой-нибудь важной персоны или… в цыганскую семью. Вот там тоже случается агрессия. Но и в этой ситуации надо уметь находить общий язык. В любой ситуации, где надо сразу доброжелательно брать ее в свои руки: «Так, хорошо, я вас услышал, а теперь мне пока никто не мешает, я работаю с больным». И все высокомерные или просто агрессивные обычно сразу «сдуваются».
А вот воронежские наркоманы мне пока попадались вежливые. Вызывают обычно на последствия передозировки или если решили добавить алкоголь. Алкоголь усиливает действие опиатов в три-семь раз. Занимаешься одним таким, а в это время в другой комнате уже падает тот, кто вызвал к нему скорую. То есть тоже уже усугубил свою дозу алкоголем. Таких вызовов все больше.
О семейных и одиноких
– Получаю как-то вечерний вызов: муж порезал ножом жене лицо и руки. Женщина истекает кровью. Она же скорую и вызвала. Подходим к дому и думаем: как бы сейчас и нам не досталось? Звоним пациентке: «Вы там еще продолжаете драться?» Оказалось, муж уже сбежал. Входим в квартиру: у женщины на руках синяки, кисть поранена то ли ножом, то ли битой посудой. И вся семья, не считая убежавшего мужа, на взводе. Перебинтовал, а пациентка мне говорит: «Мы вас вызвали, чтоб вы нам справку о побоях выдали». Начинаю понимать, что здесь не все так однозначно. Усадил их всех рядочком и объясняю: мы оказываем экстренную первую помощь, а вот за справкой завтра с утра вызывайте участкового, и он выдаст вам направление на судмедэкспертизу. В общем, родные успокоились. А может, к утру, как муж вернулся, еще и помирились все.
Мы уже в лицо и по именам знаем некоторых наших постоянных пациентов. Бабушек, которые звонят нам, звонят также и в департамент здравоохранения, в общественные приемные всякие. Они очень любят лечиться, за одну мою смену могут вызвать скорую пять раз. На самом деле им нужна не скорая, а просто внимание. Это одинокие, заброшенные люди. И я готов по каждому их вызову ездить, делать ЭКГ, поговорить, успокоить.
О деонтологии
– У меня самого – ревматоидный полиартрит. И на работе всегда с собой нестероидные обезболивающие препараты. В ночную смену особенно бывают нужны. Но еще больше мне помогает учебник по деонтологии – врачебной этике. Мама подарила, и теперь он всегда со мной. Я убежден, что все правовые и в том числе уголовно-правовые проблемы, возникающие в работе врача, начинаются с неумения установить правильные отношения с конкретным пациентом. Ведь мы имеем дело с человеком больным, который априори находится в более слабой позиции. Его надо любить и понимать. Всегда все решаемо, кроме смерти.
Ольга Бренер
Фото Алисы Ермаковой