27.02.2021, 20:01 
Давидович умер, и больше в Воронеже такого не предвидится.
Умер не от скромности, хотя и называл себя гением афоризмов. Поклонники тоже его так называли, включая журналистов, писателей и госслужащих разного масштаба. Осталось пройти проверку этой гениальности временем, и есть ощущение, что оно сотрет фамилии нынешних знаменитостей, а над именем Давидовича задумается, улыбнется и стирать не станет.
Некоторые называли его шутом, но если он таковым и был, то на уровне шута короля Лира. Еще называли шутом гороховым, но это уж совсем от зависти или несварения желудка и без малейшего чувства юмора на лице. Хотя все основания для этого Давидович давал – своей одеждой, убогим бытом и даже прической, которые на самом деле мало его волновали. Потому что отношение его к смыслу жизни было совсем иным, чем у всех, кто видел его еще там, в СССР, возле кафе «Россиянка» на проспекте Революции, который молодежь называла тогда Бродвеем. Или Бродом. Переодевшиеся шутами «два графа девушек прельщали» – Давидович и Котенко. Девушек обволакивало волной двойной гениальности, и противиться ей им было трудно. Еще бы – их увлекал беседою автор журнала «Крокодил», газеты «Правда» и мало сочетающейся с ней «Литературки», а также такого количества опубликованных афоризмов на федеральном и международном уровне, какого не удостаивались самые мировые знаменитости этого жанра, даже якобы непревзойденный Станислав Ежи Лец. А еще Давидович знал: «Любовь – видеть то, чего никто не замечает, и не замечать того, что видят все».
Не зря известный карикатурист Андрей Бильжо говорил, что Давидович знает про жизнь что-то, о чем мы, остальные, и не догадываемся. Возможно, ему удалось заглянуть в потайную комнату гения афоризмов. А те, кому заглянуть не удалось, отвергли все попытки Давидовича вступить в Союз писателей. Потому что ««Мало уметь жить в мире со своими недостатками, надо еще и научиться мириться с чужими достоинствами». Но имя города «Воронеж» на других континентах многим известно благодаря Костенкам, родине прародителей наших, и афоризмам Давидовича.
Созданный им в своей квартире уникальный Музей афористики похож на жилье то ли бомжа, то ли безумного гения. «Я человек, и ничто скотское мне не чуждо».
Однажды хулиганы в темном переулке хотели его ограбить, но, узнав, что это «тот самый Давидович», отказались искушать провидение. Но это ж он сам рассказывал...
Возможно, правы те, кто называет его мистификатором. Кто еще мог однажды симулировать свою смерть в расцвете творческих сил и известности? Почитатели горевали над газетными некрологами, а потом поражались, увидев его на привычном посту возле «Россиянки» или в троллейбусе. И кто-то наверняка задумывался, как это – жил-жил человек обычной жизнью, получил в СХИ диплом инженера, работал механиком в совхозе, завучем в школе механизаторов, слесарем, мастером в «Горгазе», – и вдруг стал кем-то средним между пророком, городским сумасшедшим и местным Диогеном, который озвучил столько остроумных премудростей, что удерживать их в памяти не мог и сам удивлялся, встретив собственный афоризм: это что, я сочинил? Ух, ты!
Как же не мистификатор, если большинство почитателей не знают его настоящего имени. Да и теперь, когда все газеты сообщили о его кончине, один из поклонников Давидовича сказал: надеюсь, это очередной розыгрыш; прозвучали уже три причины его смерти: коронавирус, остановка сердца и онкология. Может, и не розыгрыш – все-таки Давидовичу уже 90 лет, но на всякий случай надо прогуляться по проспекту возле Дома офицеров – вдруг он там стоит и смеется.
Наследников своих и сам мистификатор вряд ли знает – благодаря неизменному посту своему на проспекте Революции. Каковая революция вряд ли обрадовалась бы многим его афоризмам.
Да и с похоронами какие-то странности: сначала объявили, что прощание с Давидовичем состоится в Доме офицеров военного городка в Северном районе. А когда почитатели и официальные лица собрались на мероприятие, пришла новая весть: нет, не в военном городке, а на Среднемосковской.
«Не надо мне некролога – лучше напечатайте на этом месте мои афоризмы».