06.01.2018, 13:45 
В последние годы родители активно спорят – когда же стоит вести ребёнка в театр и стоит ли вообще это делать? Мол, несдержанное искусство, часто далёкое от классического прочтения, а порой и с элементами эротики на сцене – не для детей: вырастут ещё какими-то не такими… У режиссёра Воронежского академического театра драмы им. Кольцова Никиты Рака на этот счёт своё мнение. О бэби-театре, современном искусстве и задачах родителей в нём Рак рассказал на недавней открытой лекции, которая состоялась в рамках проекта «Школа Театр».
Раньше – лучше
– Расскажите, в чём разница между детским и взрослым театром?
– Я не разграничиваю понятия детского театра и театра для взрослых, потому что это, на мой взгляд, в корне неправильно. Получается, что дети какие-то «недозрители». Не бывает театров для детей и театров для взрослых, есть спектакли, которые могут быть востребованы аудиторией, принадлежащей к разной возрастной категории.
Я убеждён, любой хороший спектакль, который ставился для детей, будет интересен и взрослым, и наоборот. Я в семь лет ходил на вечерние спектакли и не вырос каким-то неправильным. Моя пятилетняя дочь смотрит сложные вещи: что-то понимает, а что-то нет. Это нормально. Она потом задаёт мне массу вопросов, на которые я, как родитель, должен отвечать. И мне кажется, это главное в театре – провокация разговора между маленьким человеком и большим. Но, к сожалению, именно этого разговора обычно и боятся родители, а в итоге у них виноват театр или режиссёр.
– В чём это проявляется?
– Говорят, к примеру: «Ой, это не нужно моему ребёнку, потому что он у меня потом тако-о-о-ое спросил!» Я не понимаю этого. Ну, это твой ребёнок, объясни ему. Даже на ёлку детей приводят, чтобы поспать, а они же потом с вопросами начинают лезть. И всё, если это происходит, значит, был плохой спектакль, думают родители.
У меня была такая постановка – по произведению Туве Янссона «Волшебная зима». Сложный, красивый, интересный спектакль, при том – серьёзная вещь. Постановка рассказывала детям, что не все в жизни цветочки да бабочки, а что есть, например, смерть. В спектакле есть сцена – похороны бельчонка. Вот тут-то многие родители и возмущались. Но я не считаю, что это показывать нельзя. Дети же должны об этом откуда-то узнать. И пусть лучше со сцены, чем в реальности столкнутся с подобным.
Искусство должно, просто обязано говорить о сложных вещах, готовить человека к переживанию сложных чувств. Это такой эмоциональный опыт.
– Нужен ли театральный план в воспитании ребенка?
– Конечно. Но у каждого он должен быть свой. Важно как можно раньше начинать водить детей в театр, потому что это уникальное искусство, в том смысле, что оно условно. А ребёнок как никто другой воспринимает эту условность. Ему легче объяснить, почему на сцене стоит столб, а ты должен думать, что это дерево. Или помните историю про маленького принца? Принц попросил лётчика нарисовать барашка. И пока тот рисовал для него конкретного барашка, мальчику не нравилось. Но когда лётчик нарисовал ящик и сказал: «Твой барашек там», его это зацепило.
Театр помогает сохранить восприятие неконкретности мира. Театр помогает сохранить умение смотреть в суть вещи. Это искусство, которое нацелено на диалог.
Порочная практика
– Часто в театр ходят классами. На какие темы нужно говорить с молодежью, чтобы она заинтересовалась театром и посещала его по доброй воле, а не потому, что директор сказал?
– На мой взгляд, школьная программа и театр не должны никак соотноситься. Это порочная практика нашего времени. Цель – поставить спектакль по произведению из школьной программы, чтобы затем на постановку приводили классы, – изначально ошибочна. Цель должна быть другой. Я уже говорил об этом. Театр должен объяснять, почему это произведение важно для конкретного человека, что он может извлечь из спектакля.
А выходы классами часто ни к чему не приводят. Я помню, нас тоже водили в театр всем классом. И вот выходит учительница и орёт: «Так, сейчас будет сказка, смотреть внимательно, чтобы всем понравилось!» Дети так не любят. Тут важна роль педагога. Бывает, учителя загонят детей в зал, а сами лясы в фойе точат. Меня это возмущает. Ну, ты же тут не за этим! Хотя бывают другие учителя. К примеру, на мой спектакль «Метель» приходил класс, и я знаю, что они потом обсуждали его на уроке. В такие моменты понимаешь, что всё не зря.
Но театр сегодня требует от людей больших сил. Это надо прийти, купить билет, выстоять очередь в гардероб, найти своё место, телефон при этом нельзя, на паузу спектакль не поставишь…
– Может ли театр победить гаджеты и компьютерные игры?
– Нет, не может. Но и не должен. Это другое. Давно пора понять, что всё существует вместе, одно другого не отрицает. У меня тоже есть телефон, но это не мешает мне читать Толстого. Когда я жил в Америке, то плотно «подсел» на комиксы, но это также не мешает мне восхищаться классикой. Просто надо понять, что есть великая классика, а есть какая-то ерунда, и всё это одинаково борется за наше внимание.
– Должен ли театральный детский режиссер иметь представление о педагогике? Должен ли он быть родителем?
– Мне кажется, нет. Режиссер никому ничего не должен. Режиссёр должен отвечать сам перед собой, сам выстраивать творческие ориентиры и ценности. Но при том ты должен помнить, что работаешь с людскими душами и сердцами. И только если ты это понимаешь и чувствуешь, то точно знаешь, что можно делать в театре, а что нельзя.
Искусство – страшная сила. Психология и педагогика, наверное, может где-то помочь, но в чём-то может и помешать.