11.08.2017, 23:02 
10 августа в Областном художественном музее им. Крамского открылась выставка работ заслуженного художника России, академика Российской академии художеств Никаса Сафронова, получившая название «Избранное». Художник привез в столицу Черноземья более 120 авторских работ, выполненных в различных техниках.
О композиции «Избранного», секретах успеха, пиаре и отечественной публике – известный художник рассказал на пресс-конференции журналистам.
О неудачных работах и современных художниках
– Вы приезжали в Воронеже в 2011 году, и тогда представили 80 своих картин. Есть ли работы, которые включены и в эту экспозицию?
– Нет, я старался не повторяться. Если и будут какие-то совпадения, то они случайны. Экспозиция «Избранное» включает 120 работ, в числе которых – классические портреты, пейзажи, сюжетные композиции в стиле символизма, а также полотна в авторском стиле DreamVision. Последний, кстати, очень популярен в Японии и Европе. Это направление, которое я создал, изучая различные техники.
– А у хорошего художника все картины должны быть удачными?
– Это глупость. Не все мои работы удачные – как и у любого художника. У Леонардо, например, 12 неоконченных картин, но мы судим о нем только по одной «Джоконде», и этого достаточно, чтобы сказать, что он был великим художником. У Айвазовского было огромное количество ужасных картин. Но есть с десяток, которые позволяют сказать, что он – гений. Саврасов тоже неидеален. Считают, что много написал. Но у него есть знаменитая картина «Грачи прилетели». Да и сегодня в сравнении с картинами молодых художников даже самые неудачные картины Саврасова можно назвать гениальными.
Судить по одной картине обо всем творчестве художника нельзя. Когда меня пытаются ущемить за мои студенческие работы, это достаточно странно. Как сказал Оскар Уайльд, ни один человек не богат настолько, чтобы искупить свое прошлое. Мы все совершенствуемся, идем своим путем. Может быть, когда-нибудь я выставлю свои студенческие работы, чтобы показать этапы творчества. У меня нет никакой тайны. Я просто стараюсь делать свою работу профессионально.
– Как вы оцениваете творчество современных авторов? Кого вы цените?
– У молодых художников есть хорошие, профессиональные работы, но есть и «от лукавого». Некоторые считают, что можно не париться – набросать на холст краски и тем самым заявить о себе. Или пойти в храм покричать, получить премию Кандинского, «распилить» по 20 миллионов и уехать в Голливуд. Но это не так. У настоящего художника должен быть холст, масло, и что самое главное – мысли. А в какой технике творить – неважно. Главное – делать это профессионально.
Если ты усовершенствовал что-то или открыл что-то свое, то это интересно. А если это всего лишь бред сивой кобылы – удивил, шокировал, нагадил возле дома какого-то, назвал это перфомансом или инсталляцией – то это бредятина. Таким методом, к сожалению, часто пользуются некоторые художники, считают, что подобного достаточно для раскрутки, они мечтают, чтобы о них все узнали. Но это временно. Искусство должно быть апробировано школой, которая дает знания. Если ты проявляешь себя там, тогда можешь работать, тогда у тебя появляются мысли. Даже вовремя остановленная линия может быть гениальной, и ты будешь об этом знать!
Ценю ли кого-то? Есть у меня друг – Саша Руковишников. Он художник и скульптор, как мне кажется, очень талантливый.
О бездарях, знаменитостях и успехе
– Как вы считаете, насколько сегодня актуальна фраза: «Талантам надо помогать, а бездари пробьются сами»?
– Я курирую несколько благотворительных проектов, помогаю талантливым детям-сиротам. На открытии выставки состоится аукцион, на котором разыграют копию картины с моей доделкой, вырученные средства будут направлены детям. Я занимаюсь благотворительностью достаточно давно, потому что считаю, что фраза, озвученная вами, действительно очень актуальна.
– Есть мнение, что талант и успех зачастую непропорциональны друг другу. Успех достигается грамотным маркетингом…
– Я согласен. Иногда и впрямь популярность артиста зависит не от таланта, а от грамотного маркетинга. Но иногда это не так, зависит от жанра. Если вы пришли в театр, а раскрученный актер играет плохо, то вы не будете ходить в этот театр больше одного раза. В кино можно выкрутиться, там собирают команду, на сцене (певческой. – Авт.) тоже можно – включить фонограмму и сделать шоу. Вот Мадонна в последний раз в Петербурге даже рот не открывала, нам показывали шоу. Но она и петь умеет! В общем, все от разных критериев зависит.
Но я выставляюсь независимо от имени, хотя сейчас оно, конечно, уже помогает собирать больше зрителей. Однако в основном все-таки наслаждение искусством выше фамилии.
– В последнее время вы часто пишете портреты известных людей. Это заказ или ваш выбор?
– Не скрываю, что портреты я продаю, на них и зарабатываю в основном. Портреты известных людей пишу и из-за интереса, и по заказу. Сейчас мне интересны люди, которые состоялись. Было время: я писал рабочих, колхозников, нищих, бродяг. Сегодня я уже пишу личностей, которые что-то полезное сделали для мира, для страны в разных областях – хирургии, творчестве, актерской сфере. Я работаю для себя, в удовольствие. Я открываю для себя известного человека с новой стороны. Не ради того, чтобы сказать, что я кого-то написал, просто в удовольствие.
Люди сами приходят в гости, пишут, звонят. Сами приезжают, потому что им хочется, чтобы их портрет был написан профессиональной рукой русского художника.
О сыне, достижениях и отечественной публике
– Что вы считаете своим самым главным творческим достижением?
– Рождение моего сына Стефана, появившегося на свет по любви. Ну и стиль DreamVision, наверное. У меня много экспериментов было, пока я не пришел к этой направленности. Сейчас мне кажется, что это от меня пошло. Я начинал писать в DreamVision в 80-х. А сейчас вижу много работ, похожих на мои. Приятно, что мой стиль кто-то дальше развил, продлил.
Как-то встретил Ладу Дэнс, она сказала: «Я поняла, откуда ты взял свою «четырехглазую». Я была в Лос-Анджелесе и видела там плакат четырехглазый». Я переспросил, давно ли она там была, оказалось, что три дня назад всего. Я говорю: «Так я свою «четырехглазую» 35 лет назад написал, еще школьником». Так что неизвестно, кто у кого берет. Я никогда не зацикливаюсь на этом, не борюсь, не кричу: «Это мое, отдайте». Думаю, каждый имеет право работать, пользоваться тем, что было до него. И это не плагиат, а всего лишь использование ранее наработанного материала. Я тоже иногда цитирую старых мастеров: Пикассо, Дали. Это нормально.
– Какое чувство мотивирует вас на создание любимых картин?
– Никогда не знаешь, какая работа будет любимой. Только через какое-то время можно понять, какая картина достойная. Я, например, всегда недоволен своими работами. Требователен к себе, считаю, что можно еще что-то доделать. Но бывает, что через какое-то время смотрю на свою работу и понимаю, что не такая она уж плохая. Сказать, что влюбился в свою работу сразу, может только дилетант. Многие композиторы писали свои великие произведения просто так – Чайковский, Моцарт. И только потом они становились классическими. «Алиса в стране чудес» была написана Кэрроллом для дочки, просто так, а стало таким знаменитым произведением.
Иногда чувствуешь, руки чешутся, а ничего в итоге написать не выходит. А иногда просто садишься спокойно и делаешь. Только время может показать, какие работы останутся.
– Вы выставляетесь по всему миру. Но в чем ценность показывать свои работы в России?
– Я думаю, если тебя признали на Родине, значит, тебя признают везде. Здесь самая циничная и строгая публика. Она точно искушена. Но если ты получил признание на Родине, это дорогого стоит.