20.05.2022, 12:46 
Режиссер Павел Селин – о феномене Юрия Хоя, о роли русского рока в истории страны и киносюжетах подсознания
На прошлой неделе в Воронеже прошла премьера документального фильма «Хой» о судьбе лидера рок-группы «Сектор газа» Юрия Клинских, о «лихих 90-х» Воронежа и страны. Сеансы на большом экране сейчас идут в сети кинотеатров Star&Mlad в сити-парке «Град» и в ТРЦ «Московский проспект». Фильм стал очередной работой тележурналиста, режиссера документальных фильмов Павла Селина, ведущего ток-шоу «Последнее слово», «НТВшники» (НТВ) автора телепроектов «Руссо-латино», «Красные башни. Тайны московского Кремля» («Пятница»). Но воронежцам Павел известен еще и потому, что он – выпускник журфака ВГУ и первые шаги в профессии делал здесь, на местном ТВ.
Несмотря на разные жанры и географический диапазон сюжетов от Сибири до Боливии, все работы Павла узнаваемы единым «селинским» приемом – проникновением телекамеры под оболочку обыденности и уже оттуда – смещением ракурса на уровень вечности. И если Бродский однажды сказал о Довлатове, что тот «помогает примириться с действительностью» – то Селин помогает ею вдохновиться. Такие у него «Буров и Буров», «Юра, музыкант», «Боливийская ДНК», «Агафья». Таким же оказался «Хой». Обо всем этом после презентации фильма мы говорили с Павлом Селиным в нашей редакции.
О «лихих 90-х» и музыкальном феномене
– Павел, презентация фильма «Хой» в Воронеже состоялась на большом экране. Масштаб группы «Сектор газа» и личности Юрия Клинских соответствует такому формату?
– Да, соответствует. Хой – абсолютный гений времени и места. Сегодня некоторые мои воронежские коллеги удивляются: как, мол, наш земляк мог делать большое кино про этого отщепенца и матершиника, которого Воронеж должен стыдиться? Да и сам путь показа фильма о Юрии Клинских в его родном Воронеже оказался не простым. Несколько кинотеатров прокатывать его отказались. Одни говорили: не тот формат и не наша публика. Другие просто морочили голову. Я думаю, они не понимают главного: Хоя можно любить или не любить, но это абсолютный культурный феномен. И кино я снимал именно про феномен, олицетворяющий 90-е годы прошлого века для России – бурлящие, мутные, пенящиеся, но очень искренние. И только в это время – в разломе между прежними советскими худсоветами и нынешним продюсерским диктатом – мог появиться «Сектор газа» и Юра Хой. Сейчас на сцене его бы уже не могло быть. Я бы сравнил «Сектор газа» с русским наивом. Россия в этом направлении мирового искусства дала много имен. Наив – воплощение емких смыслов, искусство метафоры. Так и Клинских со своими песнями создал целое направление в русской панк-культуре, с эдакой сермяжной готовностью 17-летних лезть на рожон, противопоставлять себя миру. «Сектор газа» очень точно тогда попал в запрос молодежи. И еще ему был дан уникальный природный талант - с нарушением всех норм и правил Хой не кривил душой и не кривлялся, песни получались у него искренние, как бы случались сами собой. Он так чувствовал и так жил. Сейчас его пытаются перепевать, но ничего не получается, не хватает той самой единственной интонации, которая и определяет – это Хой. Повторить «Сектор газа» так же невозможно, как «Аквариум» или «ДДТ». Кстати, я сам не являюсь фанатом «Сектора газа», в свои студенческие 90-е на их концерты не ходил, с Юрием Клинских лично не знаком. Но именно это дистанцирование помогло мне разглядеть в нем абсолютный культурный феномен. Юры уже 22 года как нет, но его группа остается популярной у последующих поколений подростков и молодежи. Чем он смог так зацепить, задержаться уже в XXI веке? В этом смысле делать фильм про Хоя мне было легче, чем про Шевчука. Потому что я как раз фанат «ДДТ», а здесь – полное равноудаление и возможность разглядеть феномен беспристрастно. Если бы я, например, сделал фильм про свою любимую воронежскую рок-группу «Акклюзия» или «Молотов коктейль» со Стасом Юхно, то вряд ли б он собирал на закрытых показах целые залы в Петербурге и Москве. Хотя, на мой вкус, они играют в тысячу раз круче, чем Хой. На мой взгляд, Воронеж дал миру и стране два музыкальных брэнда – это Мордасова и Хой.
Еще хочу сказать, что мы намеренно снимали фильм под большой экран. В этом противоречии формы настоящего кино и содержания о панк-раздолбаях 90-х – состоит главный художественный прием, который помогает всем разглядеть феномен Хоя. Мы о воронежском хулигане с «Ваев» рассказываем как об оперной звезде.
О колхозном панке и рок-тусовке
– Как родилась идея снять этот фильм?
– В 2019-м году я приехал в Воронеже с фильмом «Юра музыкант» про Шевчука и «ДДТ». Во время интервью на радио «Борнео», где разыгрывался билет на фильм, меня спросили в эфире: почему я снимаю про Шевчука, если в Воронеже есть своя рок-легенда «Сектор газа»? Это стало для меня импульсом. Ведь живы люди, которые играли вместе с Хоем еще в первом составе – Алексей Ушаков, Игорь Кущев, Саша Якушев. И у нас с Юрием Клинских по Воронежу оказалось много общих друзей. В том числе мой близкий друг оператор воронежского бюро НТВ Олег Золотарев. Он стал одним из главных героев фильма. Ведь Олег в свое время снимал Хоя всюду. Эти эксклюзивные исходники жгли руки, я понимал, что любой фанат Хоя душу бы продал за них. В общем я понял, что надо делать фильм.
– Вы назвали Хоя гением времени и места. Как «Сектор газа» определяет именно место, воронежскую среду 90-х?
– В ироничном определении это «жлоб-рок», с его нарочитой «колхозностью». Ведь в жизни Юра так не разговаривал. «Я ядреный, как кабан», «мой выщип шухерной», «уеду я отседа на воронежский пятак» – все это очень удачная, попавшая в цель стилизация чернозема, эдакой сермяги. Такого явления в истории русского рока прежде не было. Была московская рок-лаборатория, свердловский, ленинградский рок-клубы: «Наутилус», «Аквариум», «Алиса», «Ария», «Черный кофе» – эстетствующая рафинированная тусовка. А вот Юра – родом из поселка имени Ильича, живший на ВАИ, – сделал свою абсолютно уникальную рок-историю. Это и есть – гений места. На нашем закрытом показе «Хоя» в Москве Артемий Троицкий по видеосвязи отметил, что поставил бы Клинских в один ряд с Юрием Шевчуком и Егором Летовым, потому что эти три парня выбивались из русской рок-тусовки в сторону подлинной народности.
О звезде и смерти
– Одна из сюжетных линий фильма – личная жизни Юрия Клинских, наркотики и загадка смерти.
– Есть две версии его смерти, обе в фильме представлены. Одна – передозировка от наркотиков. Вторую приводит друг детства Хоя Игорь Лобашев: удавшаяся попытка убийства музыканта через наркотики с целью ограбления. Игорь уверен, что такое количество наркотиков человек в сам себя не смог бы закачать. Его «передознули» намеренно, чтобы потом ограбить. Не исключено, что и близкую подругу Юрия – Ольгу Самарину тоже намеренно подсадили на героин, чтобы она потом подсадила его, и тогда можно было бы качать из него деньги. Но вся эти версии в фильме не главное. Главное, повторюсь – сложить воедино все пазлы в судьбе Юрии Клинских, о невероятной его траектории с воронежского района ВАИ до каждого ларька в стране, до участия в таллинском международном рок-фестивале наравне с американской рок-группой «Ред Хот Чили Пепперс».
О Шевчуке как камертоне
– Можно ли считать этот фильм продолжением вашего цикла о русском роке вслед за фильмом «Юра музыкант»? И кто будет следующим?
– Безусловно, это продолжение темы. «Юру музыканта» недавно сам пересмотрел в Центре документального кино в Москве. И на фоне текущих событий увидел огромное количество пророчеств и прострелов – из прошлого через нынешние события в будущее – просто невероятно! Сам он побывал на нескольких войнах – в Таджикистане, Чечне, Югославии, Осетии. Видел, что значит погибать. И также он хорошо знает, что все, призывающие к военным действиям, сами с дивана или из депутатских кресел вступать в это пространство с разорванными животами не собираются. Шевчук для меня – абсолютный камертон времени, его чистый идеальный звук. Я не знаю другого поэта и музыканта, который может пропустить через себя всю окружающую реальность и так выдать ее в тексте, найти самые правильные слова и песню. Он как никто другой претворяет через себя Время в Слове. Очень многие в России, и я в том числе, кто вырос на текстах Шевчука, сейчас ориентируются именно на него, на его смыслы – как на маяк в бушующем море. И стараются строить свои отношения с реальностью исходя из его мироощущения. А вообще Юрий Юлианович полноправный соавтор нашего фильма по количеству вложенных усилий. Несколько смен отсидел на монтаже съемок. Я дал ему слово, что без его соучастия и согласия ни один кадр в эфир не выйдет. И при всех рабочих проблемах, творческой ругани в ходе монтажа иметь такого соавтора – мечта. Юрий Юлианович задал совсем другую структуру фильма. У меня была линейная история – а он выдал ее в форме четырех новелл, которые сюжетно между собою не связаны, но на подтексте, метафизически связаны очень сильно. Шевчук – невероятный стилист, который чувствует самую точную форму. Работа над фильмом шла десять лет, с 2007-го под 2017-й. В этом промежутке набирался весь материал. Мы как бы собирали это важное для страны время и пропускали его через мироощущение Юрия Юлиановича. А мне как режиссеру было важно услышать этот «чистый звук» и воплотить его в кадрах. Предложить зрителю самому поразмышлять, «что же будет с Родиной и с нами». Ну, если мыслить, как Юлианыч, глобально – то все идет по кругу и по плану, все правильно и все рок-н-ролл. А третий фильм я хочу снимать о крупном музыканте, который тем не менее стоит особняком в истории русского рока – о лидере группы «Сплин» Александре Васильеве. Но говорить обо всем этом пока преждевременно.
О боливийской ДНК
- Еще один блок ваших фильмов можно условно назвать этнографическим – киноочерки о народах, традициях и обычаях. Особое место здесь занимает фильм «Боливийская ДНК», который благодаря нашим общим однокашникам по журфаку связан с Воронежем напрямую. Что из расшифрованного вами в «боливийском геноме» важно для русских?
– Да, это получился особый жанр, а сама возможность снять фильм появилась благодаря моему близкому другу, коллеге и однокурснику по журфаку ВГУ Рамиро Риверо Пинто. Вместе с ним мы сделали два больших проекта – «Боливийская ДНК» для RT и «Русо-латино» для «Пятницы», а также фильм «Эво Моралес – беглый президент». Сюжет в «ДНК» понятен и прост – российского журналиста ведет по сакральным лабиринтам Боливии, по изнанке страны, куда не ступит нога туриста, его боливийский друг. Получился такой южноамериканский «Сталкер», невероятная гамма ощущений, а также понимание, что боливийцы, несмотря ни на что, живут более расслабленно и счастливо, чем мы. Живут в той данности, какая им предложена, находят в ней свой кайф, а не пытаются выпрыгнуть из штанов в экзистенциальных поисках, добиваясь чего-то несбыточного.
О метафизике удачи
– Что бы вы пожелали своим воронежским коллегам и вообще всем творческим, амбициозным личностям?
– Знакомство на моих лекциях со студентами в Институте кино и телевидения в Москве я начинаю с повторения двух своих принципов: «Снимай только то кино, которое не можешь не снять. Но тогда иди до конца и не жалуйся», а также «Под лежачего репортера сюжет не течет». Если ты, как говорят у нас в Воронеже, колготишься, пытаешься что-то делать, то рано или поздно удача придет, и все получится. Придут самые нужные сюжетные повороты, герои, о которых и не подозревал. Главное – всегда быть к этому готовым. Когда в прошлом году я начал снимать фильм «Агафья» об Агафье Лыковой, то главным препятствием был именно сценарный ход. Героиня уникальная, но давно раскрученная, и требовалось что-то совсем новое. Прилетаем в тайгу к Агафье – и наш вертолет просто падает. Жесткая посадка с ударом носом о землю, со сломом шасси. Чудом никто не пострадал. И вот это начало оказалось невероятным сюжетным подарком: железная птица из 21 века прилетает к отшельнице в XVII век, который не готов впустить в себя новый мир. Произошло столкновение двух миров, двух цивилизаций. В итоге именно такой никем не запланированный сюжетный поворот стал сквозной метафизической линией всего фильма. Главное – выходить за границы обыденности, всегда быть настроенным на нечто грандиозное и действовать. Именно такой настрой, работа подсознания выдадут в итоге самую грандиозную реальность, придут невероятные, самые нужные сюжеты.