06.11.2022, 19:13 
Популярная актриса Глафира Тарханова, которая известна по работам в таких сериалах, как «Паромщица», «Громовы», «Измены» и многих других, побывала в Воронеже со спектаклем «Главная роль». С другими сериальным актерами — Александром Пашковым, Анатолием Руденко и Петром Красиловым – она показала воронежцам спектакль «Главная роль» о закулисной актерской жизни.
В беседе с воронежскими журналистами актриса призналась, что в обычной жизни не имеет никаких актерских замашек – она просто жена и мать четверых детей. Глафира и вправду оказалась человеком простым и приятным в общении – открытым, искренним и глубокой жизненной позицией.
«Общаясь со мной, люди забывают матерные слова…»
— Глафира, вы по большей части играете положительных героинь. Скажите, какие у вас есть табу в профессии? Слышала, что вы не соглашаетесь на роли, где нужно ругаться матом…
— Я уже повзрослела и отношусь к этому проще. Негативное отношение к мату у меня связно с детством – я тогда много ездила в электричках, где было много пьяных мужчин, которые разговаривали на другом «языке». Для меня тогда мат был связан скорее с опасностью.
Кстати, я заметила, что многие мои коллеги и знакомые, которые матерятся в жизни, при мне этого не делают. Я их об этом не просила. Даже не знаю, как они перестраиваются. Я вижу в их постах или где-то еще, что они могут себе это позволить, а со мной разговаривают нормально. Тем более, что когда друзья приходят в наш в дом, дети всегда рядом. У меня четверо сыновей, и я им всегда объясняю, что мат - это «грязные слова». Дети бы не поняли, если бы мы приводили в дом «грязных» людей.
— А чем вас можно довести, чтобы у вас самой вырвалось матерное словечко? Мне кажется, с каждым это может случиться…
— Я найду в русском языке другие слова, но без мата. И это будет не менее страшно.
— А что насчет обнаженки? Это ведь тоже всегда у вас было «под запретом»? При этом есть много хороших сериалов, где она присутствует. У вас не возникает диссонанса, что вот сценарий вроде бы хороший, а ваши ограничения не дают вам взяться за материал?
— Такие фильмы показывают, в основном, на различных платформах, они рассчитаны на определенную публику. Старшее поколение их не смотрит, так как по телевизору этого нет. Люди сами выбирают, на какую территорию зайти, и это здорово, когда есть выбор. Когда мне предлагают сценарии с обнаженкой, я всегда думаю, насколько это оправданно.
«Для роли без проблем побреюсь налысо»
— Еще я знаю, что вы всегда привносите в роли своих героинь что-то свое…
— Когда я прочитала сценарий «Паромщицы», где сыграла главную роль, мне не очень было понятно, как в мою героиню, отсидевшую 6 лет и только что вышедшую на свободу, влюбляются сразу двое классных мужчин.
Я говорила режиссеру, что моя героиня за эти годы в тюрьме должна была сильно поменяться. По-хорошему, упала бы в канаву – никто и не заметил бы. Не понятно было, чем она могла взять этих мужчин, если вокруг полно красивых, нарядных и ухоженных женщин. И тогда мы стали делать акценты на какие-то ее душевные качества, на ее взгляд, который сразу смог покорить… Вот такие бывают творческие компромиссы.
Вы сказали, что в основном режиссеры предлагают мне положительных героинь. Это действительно так, поэтому мне было бы интересно сыграть «плохую девочку», чтобы сбить этот стереотип. Но это должно быть реально оправданно и понятно, что другой героиня никак не может быть.
— Если вам для роли предложат налысо побриться или потолстеть на 20 килограммов, согласитесь?
— Вообще без проблем. Да я каждый раз в беременность набирала по 20 кг! Да, сбрасывать непросто, и чем старше становишься, тем сложнее. Но ничего страшного в этом нет. Главное потом сыграть, а то наберешь, а сыграть не сможешь.
Налысо побриться тоже запросто. Помню, мне для одно из ролей кудри делали крутые – мне очень пошло. Где-то в париках играю, где-то со своими волосами. Ну я бы и лысой ходила, почему нет? Мне вообще неважно, как на меня на улице люди реагируют. Если кому-то не нравится, это их проблемы. Я вот у вас в Воронеже запросто ходила по магазинчикам не накрашенная. Не как актриса, а как обычный приезжий человек.
— Ваш коллега Сергей Чонишвили говорил как-то, что камера вас любит и может сделать красавицей, или среднестатистической, но запоминающейся. Вам самой интереснее быть какой?
— Мне интересно, чтобы вообще была работа — сейчас это самое актуальное. А так, актриса должна уметь быть разнообразной. Исходя, конечно, из своей внешности, ведь кому-то даны длинные ноги, кому-то короткие, и ты ничего с этим сделать не можешь. За свою внешность я очень благодарна своим родителям, потому что меня можно сделать хоть девчонкой из соседнего двора, хоть женщиной другой национальности – достаточно брови потемнее сделать. Здесь уже все зависит от таланта гримеров…
«Сейчас эра продюсерского кино, и это – моя боль!»
— Вам нравится смотреть на себя на экране?
— Я спокойно к себе отношусь, но я точно не из тех, кто боится смотреть на себя. Это приходит со временем. Если думать, что я на экране такая «барби», а на самом деле я квазимодо, то как с этим жить? У некоторых актрис действительно есть проблемы, когда они внутренне себя считают Джульеттой, а на самом деле физические данные не позволяют ею стать. И с этим ничего не поделаешь. Конечно, может найтись режиссер, который сможет увидеть в ней Джульетту и снимет ее в данной роли, только зрители будут смотреть и задаваться вопросом: «А почему она? Как ему это в голову пришло?!»
— Говорят, что сейчас эра продюсерского кино и прошло то время, когда режиссеры открывали актрис…
— Да, и это моя боль. Все актрисы мечтают о режиссере, который разглядит в них что-то уникальное, но сейчас вообще не понятно, по каким критериям отбирают актеров. Я не говорю о топовых, которые постоянно в работе – в Москве есть определенная каста. Остальные же приходят на пробы, выполняют задачу, поставленную режиссером, а потом 10 продюсеров сидят и выбирают. И что у них на уме — не понятно, каждый хочет увидеть в героине свое. Одному важно, чтобы это была блондинка, только потому, что они ему нравятся. А что она там сыграет – без разницы. И такие вещи обидны, потому что это уже совсем не про профессию.
Я уже говорю, как старушка какая-то, но нас как раньше учили? Если на пробах у тебя не получился результат, но режиссер понимает, что вытащит актера, что у него есть потенциал, его берут. Потому что характерные роли не всегда получаются сразу, в них нужно как-то осесть, найти эту историю. Это сложно… Я в свое время работала с Ташковым в проекте «Три женщины» Достоевского. И он многих пробовал на роль Аполлинарии Сусловой – любовницы Достоевского, но на пробах именно я его как-то смогла убедить. Потому что я внутренне знала, что реально смогу сыграть эту роль, что это прям мое! Но взять и с кондачка сыграть ее — сложно. В театре мы ведь не сразу, выучив роль, выходим к зрителю — есть репетиционный период. И особенно если играть нужно не совсем себя, а кого-то другого. К роли нужно как-то «пристроиться», на это нужно время. Хороший режиссер это видит, а продюсеры нет. Но последнее слово, увы, остается сейчас за продюсерами.
«Даже плохой фильм – это опыт»
— Если вы знаете, тот или иной режиссер снимает классные фильмы, но сам по себе он самодур и с ним сложно работать, согласитесь сниматься?
— А это сразу не поймешь. Хорошо, если ты с режиссером встретился на пробах. Но с момента пандемии стало модным записывать самопробы. То есть ты вообще не видишь человека, ты не знаешь задачу. Ты просто видишь текст, и не знаешь попадешь ты в его задачу, в то, что он хочет донести, или не попадешь. Это рулетка. Ты делаешь, как видишь сам, тебе никто не делает замечаний, никуда не направляет... Записал пробу, авось совпадет.
А потом ты приходишь на площадку, и начинается процесс. Когда вы по 12 часов вместе, приходится друг под друга подстраиваться. Да, я люблю меняться, видоизменяться и умею подстраиваться. Но мне уже не 19 лет, и я имею свое мнение. Где-то я могу заткнуться - не проблема. Особенно, если понимаю, что я могу довериться этому человеку.
— Есть фильмы, за которые сейчас, по прошествии времени, вам стыдно? В которых вы сейчас уже не стали бы сниматься…
— Думаю, нет. Это все равно опыт, общение с людьми, новая группа, новые связи. Просто есть работы не столь значительные для меня. Это я понимаю уже сейчас… А бывают такие пробы, что ходишь и получаешь удовольствие. С партнером, с режиссером все совпало, а не утверждают. Обидно. Но такова актерская профессия – слишком много обломов. Поэтому если удалось получить удовольствие от работы — это круто. Ты не знаешь, что тебя ждет за дверью, независимо от материала, который тебе прислали.
— Почему вы ушли из «Сатирикона»?
— У меня там был всего один спектакль. В пандемию зарплата, которую мне платили в «Сатириконе», конечно, не помешала. Но потом 1,5 года я не была занята в театре, не было ролей. И я понимала, к чему все идет, поэтому звонок Райкина не был для меня неожиданностью. Так сложилось, и у меня нет никаких обид по этому поводу. Время идет, что-то меняется…
«Походы к психотерапевту – жизненная необходимость»
— Ваше психологическое образование помогает выстраивать характер, общаться с режиссерами, партнерами?
— Закончив психфак, я вообще стала спокойнее, как мне кажется. Многие говорят, что психологическое образование нужно в первую очередь самому человеку, и я с этим согласна. Я не практикующий психолог, и вряд ли когда-то им стану. Кстати, сейчас я нахожусь в терапии, как клиент. Я к этому пришла сама, через много лет. Я читала много психологической литературы, многому обучалась, но в терапии у меня раньше не было опыта. И когда я к этому пришла, я поняла, что это необходимо каждому человеку. Это вовсе не для тех, кто болен, как думают многие. Это просто жизненная необходимость.
— У вас четверо детей, муж и при этом вы — востребованная актриса. Как удается со всем справляться, тем более в такое тяжелое время, когда стресс на стрессе…
— Да, стрессов сейчас действительно очень много. Но взрослый человек должен к себе прислушиваться. Какой бы сложной ситуация не была, со всем можно справиться. И эмоциональным состоянием нужно управлять. Главное, вечером подумать о прожитом дне – что было отрицательного, положительного, где был какой-то эмоциональный всплеск, и почему я на ту или иную ситуацию или человека так среагировала.
Вот, к примеру, в маршрутке на меня плохо посмотрела женщина, обругала. И я ей ответила также мерзко, тогда как обычно я просто прохожу мимо или говорю: «Тетенька, будьте здоровы!» И когда из меня изверглось нечто, когда я тетеньку облила чем только могла, мне самой стало неприятно. Дело ведь не в тетеньке, а во мне – это со мной что-то не так. Тетенька сама пусть свои проблемы решает, а я буду разбираться в себе. Вы посмотрите телевизор – все кругом кого-то обвиняют. У людей нет осознанности, и это очень плохо.
— Что, на ваш взгляд, может помочь удерживать хорошее эмоциональное состояние в сегодняшних реалиях?
— Нужно заниматься своим делом, своей семьей… Вообще, близкий круг сейчас самое главное. Мы все говорим про дальние круги — планетные, межрегиональные, конфликты между странами… А между тем, наши дети приходят из школы, и никто на них не обращает внимания. Все внимание нужно сейчас отдавать им! Нужно создавать вокруг себя прекрасную атмосферу. Никто не мешает нам приготовить вкусный обед, порадовать ребенка, почитать книжку, вместе посмотреть кино. Ближний круг — это то, что в нашей власти, то, что касается нас. И зачем допускать в свою душу то, на что мы повлиять никак не можем? Расчищайте свое пространство — подметите пол в конце концов! Но если в душе совсем нет порядка и эмоции бьют через край, тогда нужно пойти на терапию. И не только ради себя – когда мама спокойна, спокойны и дети.
«В мужском царстве чувствую себя отлично!»
— У вас хватает времени на то, чтобы делать с детьми уроки?
— Вот недавно уговаривала сына сделать математику. Ему не хотелось, он говорил, что это совершенно не обязательно, так как учитель никогда не проверяет домашку… Я сказала: «Давай просто сделаем минимум, я помогу. Если у тебя не будет проблем, я не подойду». Я сама окончила физико-математическую школу, и могу помочь детям в школьной программе. Конечно, вопросы возникли. Мы все сделали, я объяснила, и на следующий день сын написал контрольную лучше всех, да еще и отличникам успел подсказать.
Придя домой, он сказал: «Вау, это было прикольно!» И это была совместная победа. Но, к сожалению, такое получается не каждый вечер. При этом для меня не важны оценки, как таковые, важны знания.
— Глафира, как вам вообще в мужском царстве живется? Муж, четверо сыновей…
— Отлично живется! У меня даже животное – кот, а не кошка!
— За детьми закреплены какие-то обязанности? Может, кто-то посуду моет, кто-то пылесосит?
— Такого, чтобы прямо за каждым была закреплена своя конкретная обязанность, нет. И у нас, слава Богу, есть помощница. Иначе я бы все это не вывезла. Старший сын у нас обычно помогает с уроками младшим. Я, к примеру, с произношением в английском не помогу, а он исправит и домашку проверит.
Меня тоже нагружали в юности братом и сестрой, так что в этом ничего особенного нет. Тем более, что совсем скоро у него начнется взрослая жизнь – он поступит в институт, появятся другие интересы, будет гулять… И я не буду заставлять его сидеть с младшими, я ведь не для этого его рожала. Когда может, он всегда заберет кого-то из братьев со школы или, наоборот, отвезет. Он спокойно к этому относится и не видит в это ограничения свободы.
«В актерской семье мне комфортно»
— Ваш муж – актер Малого театра Алексей Фаддеев – не так известен, как вы. Он не ревнует к вашему успеху? Для мужчины ведь, как правило, важно быть первым, главным…
— Это какое-то странное понятие, что кто-то должен быть главным. Я, конечно, за него не могу ответить, и у нас за 15 лет брака были разные периоды… Был период, когда было сложно, но это было давно. Мы уже притерлись к друг другу и к сложившимся обстоятельствам.
— Актерские браки часто распадаются. Благодаря кому вы с мужем так долго вместе?
— У актерских браков примерно такой же процент разводов, как и у всех остальных людей. Конечно, сохранение брака — это работа. Психфак помог мне в этом. Я ведь и пошла туда, чтобы понять, что мне делать, когда я рожу детей. Чтобы не делать на автомате, как у родителей. А так оно обычно и бывает, если не работать над собой.
К тому же мой муж из другой семьи – там совсем другой огород. И нужно подстраиваться, чтобы создать свою фазенду. Вот каждый день мы вместе поливаем и взращиваем наши отношения. Это работа двоих.
— У вас вся семья актерская – родители-артисты, муж-актер… Это плюс или минус?
— Родители мужа, кстати, хоть и не актеры, но так или иначе имели отношение к театру. И это здорово, потому что у нас единый культурный уровень. Для нас читать книги – норма, посмотреть хорошее кино – норма. Мы обязательно обсудим спектакль, даже если не всем нравится одно и тоже. У всех разные вкусы, но уровень понимания и отношения к этому – один. Это комфортно.
— Вы с мужем не даете советов друг другу? Из серии, делай так, я лучше знаю, как это сыграть…
— Это вообще не про нас. Мы разделяем профессию и семью. Мы можем поделиться друг с другом, но просто чтобы партнер выслушал. А советов друг другу в профессиональном плане не даем.
— Как вы относитесь к сплетням о себе?
— Мне кажется, желтая пресса себя уже изжила. «Она скоро родит пятого!» — максимум, на что они способны. Журналистам, конечно, виднее, что со мной происходит… Но я думаю, такое читают только те, кому делать нечего. При этом собственный ребенок будет бегать рядом без внимания.
«Если вижу, что кого-то обижают – от меня лучше бежать!»
— Глафира, вы очень открытая, непосредственная, эмоциональная… Это вам больше мешает или помогает в жизни?
— А как актриса может быть безэмоциональной? И да, я всегда за правду. Если я вне себя, об этом все узнают. Моя энергия снесет все. Я могу это долго сдерживать и, если человек захочет это потушить, мы можем переговорить на этот счет. А так у меня могут драконьи крылья вырасти и пламя просто сожжет все. Это минус, но я борюсь с этим. Опять же психфак мне во многом помог справиться с этим сметающим все на своем пути огнем. Кстати, я обычно не за себя, а за кого-то начинаю «сжигать». Если увижу, что кого-то обижают, от меня лучше бежать – это единственный шанс выжить. Ну, или просто извиниться…
— Читала, что для того, чтобы скинуть вес после родов, вы сидели на цитрусовой диете…
— Впервые о такой слышу. На такой диете можно сжечь желудок! Сейчас я на спорте, занимаюсь им регулярно, два раза в неделю хожу в зал. У меня есть тренер, но сегодня я сама занималась в гостинице. У меня всегда с собой резиночки, кроссовки. Спорт необходим для здоровья, он дает легкость ощущения в теле. Но до этого человек должен сам мозгом дойти, заставлять бесполезно. У меня тоже не было времени, я вечно находила отговорки, а потом, в какой-то момент, поняла, что это мне необходимо. И я очень рада, что я к этому пришла.
— А на SPA, косметологов находите время?
— Ой, я вообще не по этой части. Максимум – волосы покрасить или маникюр сделать. И то, очень быстро. У меня есть хороший мастер, но я к ней вечно не попадаю. Потому что там запись, а мне надо спонтанно – когда ехать по пути и есть час свободного времени. Да и долго сидеть мне становится скучно. Может, это и плохо – не знаю.
— Вашим сыновьям – Корнею, Ермолаю, Гордею и Никифору — нравится, что их мама — знаменитость? Они хвастаются в школе тем, что вы актриса?
— Ну, другой-то мамы у них нет. В детстве если что-то и было по поводу хвастовства, но потом это закончилось. Я ведь домой прихожу обычной женщиной, мамой. А не актрисой, которой надо аплодировать. Фильмы с моим участием они не смотрят, да мы и с мужем кино друг с другом не смотрим. Мы не делаем из своей профессии культ, поэтому и для детей в этом нет ничего необычного.
