24.10.2016, 17:16 
9 мая 2005 года воронежцам вполне мог омрачить взрыв, подобный тому, что 26 января того же года прогремел в нашем городе на остановке «ДК Домостроителей» - вслед за взрывами 19 февраля, 19 и 26 июля 2004-го. К счастью, этого не случилось, и «магия» убойных чисел на этом закончилась. Не случилось потому, что накануне Дня Победы сотрудникам объединенной следственно-оперативной группы (УФСБ, облпрокуратура), расследующим «дело о терактах» в Воронеже, при участии сотрудников центрального аппарата ФСБ в результате «молниеносной операции» удалось задержать человека, причастного к первым трем взрывам.
28-летнего жителя Ставропольского края Максима Панарьина, члена «законспирированной террористической группы, финансируемой эмиссарами террористических центров на Северном Кавказе», взяли в одном из интернет-салонов в Северном микрорайоне Воронежа, как говорится, без шума и пыли. До этого он недолгое время пребывал «под колпаком» оперативников воронежского УФСБ. 10 мая задержанный был арестован и помещен в следственный изолятор. А 14 мая ему уже было предъявлено обвинение по двум серьезным статьям УК – 205 («Терроризм») и 105 («Убийство»).
Заметим, что вскоре после задержания боевик признался в злодеяниях, начал активно сотрудничать со следствием, рассказав не только об обстоятельствах подготовки и проведения взрывов в Воронеже, но и дал информацию о заказчиках и исполнителях гораздо более громких и кровавых терактов. (Например, у метро «Рижская» в Москве в августе 2004 года, в подготовке которого участвовал и сам Панарьин, отъехавший из Воронежа в столицу после июльских взрывов). Возможно, поэтому задержание Панарьина в Воронеже имело всероссийский резонанс и обсуждалось многими федеральными СМИ.
Славянин с душой ваххабита
Родился Максим в Венгрии в семье военнослужащего. После вывода российских войск Панарьины переехали на жительство в Ставропольский край. Потом была срочная служба в армии. В середине 90-х он – не без влияния своего отчима, чеченца по национальности – принял ислам, больше того – стал ваххабитом. Во второй чеченской кампании Панарьин участвовал на стороне боевиков, пройдя затем обучение в лагере «Кавказ». Там он и освоил науку убивать, войдя в группу боевиков славянской внешности, которую готовили для осуществления диверсионно-террористических актов на территории России.
С конца 2003 года Панарьин, уже будучи боевиком так называемого карачаевского джамаата, по заданию лидеров незаконных военных формирований (НВФ) по трем фальшивым паспортам «легализовался» в Воронеже. Жил тихо, никак себя особо не проявляя.
Это продолжалось до 19 февраля 2004-го. В тот день на автобусной остановке «Военный городок» в урне для мусора сработало взрывное устройство: жестяная банка, начиненная болтами. Взрыв произошел в 8.15 – через минуту после того как автобус с пассажирами отъехал от остановки. Это и спасло многим жизнь – лишь один человек получил контузию. Прокуратура тогда возбудила уголовное дело по статье «Хулиганство».
19 июля, спустя ровно пять месяцев, практически минута в минуту, на остановке «Институт лесной генетики» также взорвалась самодельная бомба с болтами и гайками. Металлический осколок попал в грудь 25-летней жительнице Воронежа Елене Фроловой. Лена училась во ВГАУ на пятом курсе (шла на красный диплом) и работала там же лаборантом. Девушка скончалась на месте. Еще шесть человек с травмами различной степени тяжести оказались в больницах. Среди них – 25-летний жених погибшей Александр Одиноких, а также первокурсник агроуниверситета Павел Прокопенко.
Семьям Павла и Александра власти выделили по пять тысяч рублей. Родители Лены получили компенсацию в 10 тысяч. Деньги на похороны собирали агроуниверситет и ее односельчане. На месте теракта чуть позже поставят памятный знак – стараниями одного из депутатов гордумы.
26 июля, то есть ровно через неделю после трагедии у института генетики, также в 8.15 на автобусной остановке на пересечении улиц Антонова-Овсеенко и 9 Января прогремел очередной взрыв. Пострадала женщина, проезжавшая мимо на легковой машине.
Все три взрыва, прогремевшие в нашем городе на остановках, – дело рук Панарьина и его сообщника, жителя Волгодонска Виктора Сенченко (авторство четвертого теракта, в январе этого года, приписывается исключительно последнему из упомянутых боевиков, спустя месяц погибшему в Нальчике). Подельники действовали по приказам одного из лидеров НВФ Идриса Глоова (первый взрыв) и «амира карачаевского джамаата» Николая Кипкеева (второй и третий). Кипкеев, кстати, также к тому времени убыл в иной мир, попав в зону поражения взрыва у метро «Рижская», который он сам и готовил.
Судя по распространенной тогда (со ссылкой на официальные источники) информации, в планах Панарьина было еще с десяток взрывов в Воронеже. Об этом свидетельствует и содержимое схрона в лесополосе Коминтерновского района, который показал задержанный боевик. В нем обнаружены компоненты для приготовления «адских машинок»: гексоген, электродетонаторы, 200 г пластида, шесть часов «Casio», переделанных для использования их в самодельном взрывном устройстве (СВУ), электросхемы, наборы проводов, радиодетали, электронные платы, шаблон для изготовления СВУ. По признанию боевика, ему хватило бы часа, чтобы собрать из этих «запчастей» полноценное взрывное устройство.
Из показаний арестованного стала понятна и «магия» чисел 19 и 26. Точнее, особой магии не было, а был принцип выбора дат, на которые намечались теракты. Панарьин предпочитал взрывать СВУ по понедельникам в утренние часы, когда (согласно полученным им знаниям в лагере боевиков) бдительность граждан и спецслужб несколько ниже обычного, а пассажиропоток – больше. Остальное – обычное совпадение. Или случайность.
Случайность, к примеру, в том, что жертв всех четырех взрывов не оказалось значительно больше. Панарьин и Сенченко имели прямое указание из «центра»: потерпевших должно быть много. Однако террористы несколько раз просчитались, о чем, кстати, Панарьин потом открыто жалел...
Такая вот «убийственная» метаморфоза: выходец из военной семьи превратился в убежденного ваххабита, для которого жизни «неверных» – ничто. Метаморфоза, еще раз подтвердившая истину: у экстремизма нет национальности.
Москва и Воронеж
Генпрокуратура РФ объединила уголовные дела о февральском теракте в московском метро и августовском взрыве у станции метро «Рижская», а также серии взрывов на остановках общественного транспорта в Воронеже. Аргумент – все преступления совершила одна и та же группа террористов, все ее участники установлены, трое арестованы и дали показания.
Напомню хронику московских «эксов». Утром 6 февраля 2004 года взрыв поезда на перегоне между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая» унес жизни 40 человек, 134 были ранены. Вечером 31 августа того же года в результате подрыва смертницы у станции метро «Рижская» 10 человек погибли, 51 был ранен. Все теракты совершили участники так называемого джамаата моджахедов Карачая, который возглавлял небезызвестный Ачимез Гочияев, находящийся в розыске за взрывы жилых домов в Москве и Волгодонске в 1999 году. После задержания Максима (исламское имя Муслим) Панарьина в Нальчике взяли сотрудника московской службы судебных приставов Марата Шаваева. Вслед за ними в Подмосковье был арестован уроженец села Учкекен Малокарачаевского района Карачаево-Черкесии Тамбий Хубиев. Последний заслуживает особого внимания, поскольку именно он собирал электронные схемы взрывных устройств для всех указанных терактов.
Еще в середине 90-х годов Тамбий Хубиев прошел идеологическую подготовку в турецком городе Камрань в Центре преподавания турецкого языка и в Саудовской Аравии в Институте арабского языка в Джидде. Вернувшись в Учкекен, Тамбий Хубиев, взявший к тому времени арабское имя Абду-Салям, вступил в «джамаат верующих мусульман Карачаево-Черкесии», который тогда возглавлял муж его сестры Рамазан Борлаков. В конце 1998 года Абду-Салям Хубиев «из любопытства и желания изучать оружие» уехал в Чечню в так называемый исламский институт «Кавказ», которым руководил террорист Хаттаб.
Вернувшись в Карачаево-Черкессию, в следующем году по указанию своего зятя Борлакова Абду-Салям Хубиев принял участие в нападении на Дагестан. Там он оказался в одном отряде с Николаем Кипкеевым и Анзором Ижаевым, которые через несколько лет взрывали московское метро. В том же году, уже после бегства боевиков из Дагестана в Чечню, Абду-Салям Хубиев и познакомился с Максимом Панарьиным, а также с Юсуфом Крымшамхаловым, отбывающим сейчас пожизненное заключение за взрывы жилых домов в Москве и Волгодонске. По совету последнего Абду-Салям Хубиев и Максим Панарьин вступили в подразделение араба Абу-Умара, специализировавшегося на терактах и диверсиях в России. Их база находилась в Шатое. Своей специализацией террорист Хубиев избрал изготовление электронных схем для самодельных взрывных устройств. «Я согласился из-за того, что взрывники никогда не участвовали в боевых действиях, – рассказывал он, а также хорошо обеспечивались продовольствием и обмундированием». По его словам, он и Максим Панарьин «получили достаточные навыки изготовления различных взрывных устройств из подручных материалов».
Летом 2001 года командир диверсантов Абу-Умар был убит, затем погиб его преемник, и командование группой принял на себя инструктор Маруан по кличке Белый Араб. Его подчиненные, ставшие уже квалифицированными террористами, разъехались по разным городам России, где дожидались указаний и инструкций.
Абду-Салям Хубиев тоже переезжал из города в город, пока в 2003 году Белый Араб не приказал закупать в Москве электронные компоненты для самодельных взрывных устройств и переправлять их в Нальчик. Той же осенью Белый Араб через своего связного Идриса Глоова велел Абду-Саляму Хубиеву закупить селитру и алюминиевую пудру и готовиться «к акции». Так террористы Глоов, Хубиев, а также недавно познакомившийся с ними судебный пристав карачаевец Мурат Шаваев собрали мощную бомбу. По словам Абду-Саляма Хубиева, «суммарная масса взрывного устройства составила 19 кг». Бомба состояла из смеси селитры и алюминиевого порошка, пластита, электронной схемы, детонаторов, в качестве которых использовались телевизионные штекеры, «а также взрывчатого вещества цилиндрической формы из выстрелов ВОГ-25». По данным следствия, пластит, детонаторы и взрывчатку из ВОГ-25 им передал пристав Шаваев. Все это террористы поместили в пластиковое ведро, внутри и снаружи обмазали его пластилином, а в пластилин вмуровали несколько килограммов гаек и болтов. Сверху ведро залили эпоксидной смолой. Бомбу засунули в рюкзак, который, по словам террориста, хранился «в комнате между шкафом и диваном до прибытия смертника».
Утром 6 февраля 2004 года с рюкзаком за спиной смертник вошел на станцию метро «Кантемировская» и на перегоне между «Автозаводской» и «Павелецкой» замкнул цепь взрывателя. О том, что операция прошла успешно, изготовители бомбы узнали из теленовостей. В дальнейшем Абду-Салям Хубиев уехал в Нальчик, а Идрис Глоов – в Воронеж, где уже год жил Максим Панарьин. Вскоре в Воронеже произошла серия взрывов на автобусных остановках…
Пошел в отказ
2 февраля 2007 года Мосгорсуд приговорил троих организаторов терактов в московском метро – Тамбия Хубиева, Мурада Шаваева и Максима Панарьина к пожизненному заключению. Панарьин признан виновным в организации взрывов на воронежских остановках в 2004 году. Хотя сам Панарьин считал, что «в суде не нашло подтверждения обвинение в убийстве, сопряженном с насилием, и что суд не учел смягчающих обстоятельств, не отразил их в приговоре, а именно – способствование изобличению других участников преступления», сообщила тогда СМИ его адвокат Алешина.
Защитник потерпевших Игорь Трунов назвал позицию Максима Панарьина «странной»: «Он же показывал в Воронеже схрон с боеприпасами, собирал в рамках следственного эксперимента взрывное устройство, которое было приведено в действие в городе». Трунов также рассказал, что его доверители от процесса не получили ничего, кроме морального удовлетворения, поскольку 6 млн рублей, которые суд постановил взыскать с осужденных в пользу пострадавших, являются «виртуальной компенсацией». «Наше уголовно-исполнительное законодательство таково, что получить с осужденных деньги практически невозможно», – заявил адвокат. Вместе с тем он заверил, что потерпевшие подадут в суд 50 гражданских исков на сумму 35 млн рублей к правительству Москвы – оно обязано было компенсировать моральный вред – согласно закону «О борьбе с терроризмом», который действовал на момент совершенных терактов. К слову, интересы потерпевших из Воронежа, как пояснил Игорь Трунов, в ходе процесса никто не отстаивал. «Я, к сожалению, не имел возможности представлять пострадавших из другого региона, поскольку в таком случае мне было необходимо отправляться в длительные командировки для сбора доказательств. Отмечу, что уголовное дело я вел бесплатно», – отметил адвокат в беседе с журналистами.
19 июля в Воронеже объявлен Днем памяти и скорби – такое решение приняла Воронежско-Борисоглебская епархия в 2005 году. В память обо всех жертвах всех терактов. В каждую годовщину теракта в воронежских храмах служатся панихиды…