Замдиректора школы-интерната Надежда Сысоева – о том, как её выпускники адаптируются ко взрослой жизни

С усилием над собой

– Надежда Николаевна, в чем, на ваш взгляд, заключаются основные сложности в социализации детей из интернатов?

– Прежде чем ответить, поясню, что все зависит от того, о каких категориях детей мы говорим. Есть профильные центры, детские дома и интернаты. В нашей школе-интернате для обучающихся с ограниченными возможностями здоровья занятия посещают те, кто прошел медико-педагогическую комиссию и имеет легкую умственную отсталость и интеллектуальные нарушения. У нас учатся дети из 16 районов области и даже из Воронежа.

Дети обучаются по облегченной программе. У нас нет, к примеру, химии, физики и английского языка; преподаем ребятам русский язык, математику, литературное чтение, географию, историю. Сложности прежде всего в том, что в последнее время дети, с которыми мы работаем, стали совершенно другими. Они могут иметь одинаковые или похожие заболевания, но при этом очень сильно отличаться друг от друга. Диагнозы ставят детям из самых разных семей, которые могут быть неблагополучными и наоборот, а их родители – образованными и нет.

На заре карьеры в моих классах учились мальчики и девочки из окрестных сел и деревень, и территория, в общем-то, нередко определяла образ жизни родителей, среди которых было немало асоциальных. На сегодняшний день это не показатель: и у городских интеллигентов рождаются детки, имеющие отклонения по здоровью; не всегда влияет наследственность. Дети становятся труднее и беспокойнее, и это требует от педагогов гораздо больше индивидуальных усилий при построении образовательной траектории.

– В чем это проявляется?

– У детей нет памяти, они с трудом запоминают материал. К нам в последние несколько лет в первый класс приводят детей, которые вообще не говорят в этом возрасте, которые не понимают, что идет урок, не умеют строить предложения. И от такой точки отсчета мы начинаем работать.

Сейчас у нас в начальной школе обучается мальчик, который, придя в первый класс, не умел читать, писать и говорить, и это у него долго не получалось. Проучившись год, он научился говорить только одно слово. Мы спрашивали, как дела, и он отвечал: «Отлично». Стал в тетради писать буквы, хотя и справа налево. Мы уже и этому рады. А во втором классе, когда он хулиганил, учительница сделала ему замечание, на что он тогда ответил, видимо, из-за проявленной ею строгости: «Ты похожа на Бабу Ягу». Двоякая ситуация получается, но нельзя этим не поделиться с коллективом: ребенок за год сказал одно слово, а тут – полноценное предложение.

Мне кажется, педагогам, которые работают с такими сложными случаями, при жизни надо ставить памятники. Каждому ребенку нужно уделить внимание, найти к нему свой – особенный – подход и пробовать, пробовать, пробовать, чтобы получить видимый результат. Школьные годы не проходят даром. Из наших стен ребята выходят социализированными настолько, насколько это возможно – умеют себя обслуживать, общаться с людьми. Это душевные, добрые и трудолюбивые дети. А ведь иначе и не может быть, ведь то, чему они учатся у нас, требует невероятного усилия над собой.

Их ценность – родители

– Трудолюбие и усердие – еще не все качества, которые нужны для хорошей работы. Какие профессиональные перспективы у ваших выпускников?

– Дети выходят из наших стен целеустремленными. Пусть они не понимают сложные науки, но каждое лето еще в школе стараются подработать – кто в магазине, кто на мойке, чтобы купить кроссовки к новому учебному году или копейкой помочь родителям. Мы ориентируем их на Новоусманский многопрофильный техникум, где они могут отучиться на маляров, швей, столяров. Хотя есть дети, которые поступают в аналогичные учреждения в Воронеже.

Перед выпуском педагоги помогают ребятам еще и с преодолением страха – они боятся, что в техникуме у них ничего не получится. К нам они уже привыкли, знают наши требования, а там для них все будет ново. Объясняем, что это профильное учреждение, и у тех учителей не меньший педагогический опыт, они так же учитывают способности ребят при разработке программ.

Для выпускников интернатов самое главное – освоить профессию, потому что это их тоже социализирует – но уже во взрослом возрасте. Им нужно иметь какое-то дело. И девять лет мы занимаемся тем, что адаптируем их к жизни. А профессия тоже дается не сразу. Но и в классе, когда объясняю в первый раз, что такое имя существительное, понимает только один. Но завтра их становится двое, послезавтра – трое. Это ежедневный кропотливый труд, и большой результат достигается маленькими шагами.

– Вы сказали, что ребята стремятся помочь родителям. Это случается и в тех семьях, где родители пьют?

– Да. У детей особая внут­ренняя ценность – родители, какими бы они ни были. Это часто отличает детей интернатов от тех, которые живут в семьях. Они всегда защищают своих мам и пап, понимая, что они пьют или безответственно относятся к работе. «Вот-вот, Надежда Николаевна, маму берут на работу, она нашла место». Дети собирают грамоты за участие в мероприятиях – мы стараемся их поощрять, чтобы потом ребята могли похвастать ими перед родителями.

– А как в интернаты такого типа попадают дети из благополучных семей?

– Вот у одного моего воспитанника мама работает дворником в Воронеже: сама туда уехала, а его – к нам. А на лето сына забирает. Так вот он все прошлое лето ей помогал – вместе подметали улицы. Она так радовалась его рвению! А другой мальчик с задержкой психического развития пришел к нам в восьмом – почти выпускном – классе, его больше нигде не хотели брать. Его мама пришла к нам со слезами на глазах. Он не хотел ходить в школу: везде его дразнили из-за того, что он не такой. Оформили его к нам.

В своей педагогической деятельности всегда стараюсь входить в положение таких родителей, не осуждать. Я понимаю эту родительскую боль от того, что некуда деть ребенка, его нигде не принимают. Но понимаю и педагогов общеобразовательных школ, когда в классе численностью в 35 человек еще нужно умудриться уделить достаточное время особенному ребенку. Это обратная сторона инклюзии.

– Встраивание детей с особенностями в инклюзивный процесс лучше развивает их коммуникативные навыки и, считается, лучше готовит их ко взрослой жизни. Что вы думаете по этому поводу?

– Инклюзия нужна. Не все родители хотят отдавать своих детей в интернат, обу­чение в общеобразовательной школе считается престижным. Однако если родители хотят, чтобы их детям уделяли больше внимания, то приезжают к нам. Что касается интеграции в социум, то в какой-то мере, соглашусь, мы уступаем. Когда ребенок живет в деревне, то наблюдает, что происходит в огороде, видит, что сосед в доме чинит. Это дает им определенное понимание жизни. Но это не значит, что обучающиеся у нас оторваны от жизни – они не находятся в замкнутом пространстве. К тому же мы строим уроки таким образом, чтобы идти в ногу со временем.

«Кричать не приходится»

– У вас очень непростая работа. Что держит вас здесь 40 лет?

– Держит Господь, он меня сюда посадил. Вуз окончила с красным дипломом, сюда попала по распределению, хотя как отличница могла претендовать на иное место. Ну, люблю я их, понимаете? Они у меня почему-то всегда себя хорошо ведут. С дисциплиной в классе не возникает вопросов – кричать не приходится. Придумала такую хитрость – дети расписываются в журнале, что будут вести себя хорошо. А если расписался, то обязан. И все получается. Эти дети сидят рядом с Богом, а нам, кто работает с ними, списываются наши грехи.

– А чего вы ждете от этого служения? Тоже «списания»?

в Дзен.