23.05.2017, 13:40 Прогнозы не оправдались
Они были введены летом 1992 г. За каждый приватизационный чек необходимо было заплатить 25 рублей – вне зависимости от того, кто получал ваучер: взрослый или ребенок. Номинальная стоимость чека составляла 10 тысяч рублей. Имущество предприятий страны было оценено в 1400 миллиардов рублей, именно на такую сумму и были выпущены ваучеры.По самому оптимистичному утверждению главы Госкомимущества Чубайса, руководившего приватизацией, один ваучер соответствовал стоимости двух автомобилей «Волга». Но реальность «превзошла» самые пессимистичные ожидания: зачастую чек обменивался на две бутылки водки.
Впрочем, были и те, кто продавал «свою долю» богатства за относительно небольшие деньги, и те, кто обменивал ее на акции. К слову, в Воронеже ваучеры активно скупались в помещении бывшего 4-го универмага на улице Пушкинской. Реальная рыночная стоимость пакета акций (акции), который можно было получить в обмен на один ваучер, колебалась в широких пределах – в зависимости от компании, чьи акции приобретались, а также от региона. Например, в Воронежской области один ваучер можно было «махнуть» в 1994 году на 1500 акций РАО «Газпром» (их рыночная стоимость в 2008 г. составила порядка 700 тыс. рублей), в Московской области — на 700 акций Газпрома, а в Москве — на 50 акций Газпрома. Также на один ваучер можно было получить семь акций Торгового дома «ГУМ» (менее 100 руб. в 2008 г.).
Ну или обменять на одну акцию акционерного общества «AVVA», за которой якобы маячили интересы могущественного АвтоВАЗа, а в реальности – мало кому тогда известного Бориса Березовского. В 1993 году Борис Абрамович замутил одну прибыльную аферу – вместе с генеральным директором АвтоВАЗа Каданниковым они воплотили в жизнь (свою, разумеется) давнишнюю мечту (опять же свою) о «народном автомобиле». Народу пообещали производство дешевого автомобиля, и народу эта идея очень понравилась. В пункты продаж акций ОАО «Автомобильный Всероссийский Альянс» выстраивались очереди. В них, признаться, потолкался с ваучером и автор этих строк, еще и доплатив за акцию какие-то деньги. Поверил…
Увы, ОАО «АVVА» стало очередной финансовой пирамидой. Народ просто кинули. Каданников заявил, что собранных миллионов долларов маловато для практической реализации проекта, но деньги вкладчикам не вернули. Правда, в 1998 году объявили, что акции «АVVА» можно обменять на акции АвтоВАЗа или продать. Только вот акции, которые граждане покупали в 1993 году по 10 долларов, спустя пять лет у них соглашались выкупить по 10 рублей. А главные создатели финансовой пирамиды AVVA – Березовский и Каданников – получили не только большие деньги, но и высокие государственные должности. Каданников удостоился поста вице-премьера правительства, а Березовскому подарили пропуск в большую политику (Совет безопасности).
Путем компромиссов
Формат приватизации во многом стал результатом компромиссов между «прогрессивным» правительством и «консервативным» Верховным Советом – с учетом принятых в разное время нормативных актов и интересов разных лоббистских групп. Закон РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий» от 3 июня 1991 года предусматривал приватизацию с использованием приватизационных именных счетов. Недостатком такого решения эксперты называли его коррупционную уязвимость: директора, с учетом преимущественного права работников предприятий на выкуп акций, используя давление на работников, могли получить широкие возможности для контроля над предприятиями. И в качестве компромисса между позицией Верховного Совета и правительства чеки были анонимизированы (это приближало приватизацию к рыночной схеме), а право трудовых коллективов на преимущественный выкуп акций – сохранено.Однако и такой порядок приватизации давал серьезные преимущества так называемым «красным директорам», то есть руководителям предприятий, получившим эти должности в советские времена. Во многих случаях основная доля акций предприятия оказывалась в руках трудовых коллективов; используя административное давление, директора могли добиваться нужных результатов голосования на собраниях акционеров, а впоследствии и выкупать долю работников предприятий, становясь полноправными владельцами. Правда, не без громких скандалов, связанных с возбуждением уголовных дел и судебными процессами. Так и случилось на нескольких предприятиях, в том числе и в Воронеже. Яркий пример – Центрторг. Но и крупные промышленные предприятия также не миновала чаша сия, правда, с тяжелыми последствиями (вплоть до летальных) для многих из них. В отличие от этих предприятий, Центрторг все-таки жив…
Не забыть
О юбилее «прихватизации» и сам я, если честно, вспомнил случайно. Недавно в руки мне попала редкая книга «Взгляд сквозь годы», изданная в Воронеже в 1994 году. Книга была посвящена 40-летию Воронежского ордена Ленина завода ТМП. В ней собраны воспоминания и очерки о людях, которые поднимали завод с нуля. Они тяжелым, самоотверженным трудом принесли ему заслуженную славу – в городе и мире. Многие из этих воспоминаний не оставят равнодушными никого и еще раз заставят задуматься о несправедливости того, что и как случилось в стране в начале 1990-х годов прошлого века и почему в результате опроса, проведенного год назад фондом «Общественное мнение», 43% граждан России заявили, что итоги приватизации необходимо пересмотреть. И о том, какой ценой ковалось общенародное достояние.
Из воспоминаний Марии Семеновны Новиковой (в девичестве Ложкиной):
«Я приехала в Воронеж в 1951 году из села Дмитриевка Хохольского района. Подалась в город на заработки, тогда мне было девятнадцать лет.
На сборном пункте вербовки нам посоветовали идти на строительство завода ТМП. Заключив трудовой договор на год с организацией, которая именовалась УНР-152, я пришла на стройплощадку. Однако там был пустырь, строить было нечем, и нас, новичков, отправили на лесозаготовки под Нижним Тагилом. Приехали туда зимой. Всем нам выдали по 25 рублей, валенки, ватники, утепленные брюки, фуфайки, затем привели в лес: работайте! И застонали деревья под нашими пилами и топорами.
Дело-то непривычное, намаялись страшно. Бывало, придем с работы – отдохнуть хочется, а в сосновых бараках, где мы жили – холод жуткий. Мы бегом обратно на поляну и давай разводить костры, чтобы согреться. Очень скоро наша одежда оказалась прожженной.
Вода в бочке, которая стояла в бараке, замерзала под утро. Постоянно хотелось есть…
Спустя три месяца нам опять вручили по 25 рублей и железнодорожные билеты, которые мы были должны зарегистрировать в Москве. В столице обнаружили, что денег на это не хватает. Выручил один из наших парней, Володя Соколов, продал свои часы…
В Воронеже дали место в общежитии в доме 15 по ул. Солнечной, там оказалось ничуть не лучше, чем в бараках, разве что теплее… Народу деревенского понаехало, вот мы и теснились по двое на одной кровати…
Впрочем, эти бытовые неурядицы нас тогда мало огорчали. Мы были молоды, полны сил и веры в лучшее будущее.
И вот мы идем на завод, вернее, идем строить цеха. Вся стройка обнесена высоким забором со смотровыми вышками (строить должны были зэки). Но пришлось заняться нам, вольнонаемным. Забор и вышки снесли.
У меня не было профессии, и я попала в бригаду разнорабочих Марии Рыжовой. Мы рыли котлованы вручную, летом – лопатой, зимой – долбили ломом. Работали в две смены при кострах. Строили главный корпус, кузнечный цех, литейный.
Нелегко приходилось. Песочный грунт обваливался, мы крепили его щитами, но обвалы все равно были частыми, особенно когда мы копали котлован под молот в кузнечном цехе…
Те годы мне не забыть...»
Пересмотреть?
А теперь приведу мнение редактора «Независимой газеты» Виталия Третьякова, который много пишет о несправедливых итогах приватизации, – в частности, по поводу результатов того самого опроса граждан:«Почему народ считает, что надо пересмотреть итоги приватизации? Ответ очевиден: сейчас разница между самыми бедными и самыми богатыми составляет 30-40 раз, а ведь в советское время, кто бы что о нем ни говорил, была социальная справедливость: очень богатых – крайне мало, это были либо известные всей стране выдающиеся люди, и к ним нормально относились, либо это были преступники – теневые дельцы просто скрывали то, что они богатые, не кичились этим, и никто не возводил преступление в достоинство… Человек, работая на заводе, получал только в полтора-два раза меньше, чем директор. Хотя и ездил директор на служебной машине, но это не вызывало вопросов, на то он и директор. Сейчас же этот завод принадлежит какому-то человеку, который якобы гениальный бизнесмен, но он даже по возрасту не может таким быть. И завод, который ты строил своими руками, работал на нем долгие годы, находится в упадке при этом «гениальном бизнесмене», а рабочие получают в тысячи, иногда миллионы раз меньше, чем этот «директор».
Замечу, что завод ТМП – одно из немногих промышленных предприятий Воронежа, которому в лихолетье удалось выжить. Ему повезло больше, чем его воронежским «собратьям по цеху» (завод им. Коминтерна, завод им. Калинина, ВЗСАК, «Эталон» и др.): судьба сохранила его. Кстати, приведу еще один, на мой взгляд, очень интересный факт, связанный со строительством этого предприятия. В соответствии с приказом Министерства станкостроения СССР от 20 апреля 1950 года, на возведение в Воронеже завода производительностью 250 тяжелых механических прессов была выделена сумма 333 тысячи рублей (в ценах 1949 года). Из этой суммы непосредственно на промышленное строительство – около 25 тысяч, а вот на жилищное и соцкультбытовое строительство – 85 тысяч…
Вот такие тогда были цены и приоритеты…
Евгений КОНСТАНТИНОВ
ПОД ТЕКСТ
Как мы распорядились своими ваучерами?
Операции с ваучерами стали для многих первым экономическим опытом в новом зарождающемся мире, который был полной противоположностью социализма. Мы опросили наших сотрудников, их друзей и знакомых, чтобы узнать, как они воспользовались предоставленной им возможностью стать «капиталистами»?
Наталия, 45 лет:
– В семье у нас оказалось три ваучера, под раздачу успела попасть и дочь 91-го года рождения. Два ваучера мы продали и купили новый двухкамерный холодильник, а вот ваучер дочери я решила вложить в акции, чтобы, когда она выросла, не было стыдно за свое мещанство. Знакомая работала в какой-то фирме, занимавшейся ваучерами, ходила с полной сумкой, набитой акциями. Я выбрала акции «Энергетической русской компании». Учредителями и акционерами компании выступали восемь российских атомных станций – Балаковская, Белоярская, Билибинская, Калининская, Кольская, Курская, Нововоронежская и Смоленская. Показалось, что такие учредители очень надежны. Спустя несколько лет, когда уже забыла о своем «вложении», получила дивиденды – рублей 7, кажется. На этом мои финансовые взаимоотношения с атомной энергетикой закончились. Хотя компания, знаю, и сейчас жива, но дивиденды никому больше не платит. Еще от одного холодильника, наверное, пользы было бы больше.
Виктор, 48 лет:
– Я в это время как раз развелся с женой. Поделили с ней дом. Я поставил забор, который купил за ваучер, отгородив свою половину. У меня был самый крутой забор в селе. А жена, кажется, на деньги, полученные от проданного ваучера, сделала «химию». Ей же предстояло найти нового мужа.
Владимир, 70 лет:
– Мама поменяла ваучер на сапоги, были такие пункты, где ваучеры сразу можно было обменивать на вещи. А я с согласия семьи четыре ваучера решил вложить в акции Воронежского завода злектровакуумных приборов, а один – в завод АVVА (про АVVА читайте статью выше. – Авт.). У меня было 28 голосов на электровакуумном заводе, и какое-то время я ощущал себя капиталистом. Чуть позже мне предложили продать акции за $10, но я отказался. А потом завод прекратил свое существование. Сейчас там изготавливают пластиковые бутылки.
Ольга, 50 лет:
– Я что-то плохо помню. Кажется, продали по 1 тыс. руб. – очень нужны были деньги.
Сергей, 49 лет:
– Обменяли два ваучера на двух поросят. Удачно потом их продали и решили на следующий год взять шесть хрюшек. Постепенно личное подворье разрослось до приличных размеров, кроме поросят и бычки появились. Получается, благодаря ваучерам мы стали фермерами.
Дмитрий, 45 лет:
– У меня была «долгая» продажа ваучера. Один знакомый скупал их. Он мне предложил отдать ему ваучер, а взамен каждый месяц привозил сумму, почти равную его рыночной стоимости. Так было месяцев шесть. Затем он сказал, что тема заглохла. А после ваучеры уже не скупали.
Юрий, 49 лет:
– Вложил все ваучеры в компанию «Нефть-Алмаз-Инвест». После того как я стал акционером, мне предложили даже какие-то неплохие дивиденды, а на них – подкупить еще акций. Не понимая, что это всего лишь финансовая пирамида, я решил, что нужно купить новые акции. Больше никаких дивидендов я не видел. Знаю, что в 2000 году компания была ликвидирована. Чековые инвестиционные фонды не включались в список компаний, вкладчикам которых выплачивается компенсация, а значит, неудовлетворенные требования кредиторов считаются погашенными.
Александр, 37 лет:
– Ваучеры? Конечно же, вложили в «МММ-Инвест». И знаете, я несколько раз получал дивиденды, превышающие стоимость моих ваучеров. Ну а что потом стало с «МММ», все и так знают.
Олег, 46 лет:
– Купил акции Газпрома и ЮКОСа. По ЮКОСу были неплохие дивиденды. Потом акции стали скупать, я все выжидал выгодную цену, но продал не очень удачно, когда цена стала падать. Но денег от проданных акций почти хватило на квартиру.
Аня, 30 лет:
– Папа работал в каком-то СМУ и ваучеры обменял на акции своего предприятия. Спустя некоторое время директор СМУ решил прибрать его к рукам и начал скупать акции. По-моему, нам предложили неплохую цену, тысяч 20, что ли, и мы продали. Знаю, что продали дороже, чем стоил ваучер по номиналу, и в то время, когда все бедствовали, в семье благодаря реализованным акциям не было недостатка в деньгах.
Зинаида, 79 лет:
– Наверное, я слишком долго думала, куда вложить ваучеры, очень непонятно все было. В результате опоздала, ваучеры перестали покупать. До сих пор лежат дома.
Вячеслав, 77 лет:
– В Сбербанке продавали какие-то акции, даже не вспомню сейчас названия компании. Мы с женой наивно решили, что Сбербанк – это же государственный банк, и значит не обманет. А они этими акциями, как лотерейными билетами, торговали. За два ваучера приобрели акции. Никто ни разу по этим акциям и копейки не перечислил.
Елена, 50 лет:
– Продали с мужем два ваучера и купили хороший платяной шкаф.
Сергей, 48 лет:
– Продал свой ваучер и купил пуховик. Когда родители узнали, разразился скандал, потому что они свои ваучеры вложили в какой-то инвестиционный фонд. Так вот, родители ни копейки дивидендов из своего фонда не получили, а я хоть зимой не мерз.
Татьяна, 60 лет:
– Отнесла ваучеры в РИНАКО по «примеру» Ельцина. Больше о судьбе своих акций я ничего не знаю, денег не видела. А могла бы продать, детей хоть бы одела по-человечески.
Алексей, 58 лет:
– Мой сосед обменял ваучеры на две бутылки водки, шел домой пьяный, упал на улице, заснул и замерз.
Ксения ПЕТРОВА