2024-03-27

Дело Зайцева: 1990 год

В жизни каждого человека бывает несколько судьбоносных дат. Какие-то из них мы поначалу не воспринимает как таковые, и лишь потом понимаем: да, это был тот самый шанс, которым мы сумели или не сумели воспользоваться. Или не понимаем…

В жизни каждого человека бывает несколько судьбоносных дат. Какие-то из них мы поначалу не воспринимает как таковые, и лишь потом понимаем: да, это был тот самый шанс, которым мы сумели или не сумели воспользоваться. Или не понимаем…  

Зачастую – это просто выбор, иногда непростой. Наш фигурант – не исключение. И всё, что он натворил, наверняка было его осознанным выбором. 

В его жизни, на мой взгляд, есть три очень важные даты. Первая – 16 сентября 1993 года, когда его задержали в аэропорту Воронежа при попытке вылететь в Грузию; взяли после долгих и, казалось, безуспешных розысков.  Другая – 30 мая 1996-го, когда Воронежский областной суд вынес ему смертный приговор; к слову сказать, со второй попытки. Третья веха – 1 марта 1984 года. Ее я объясню позже.

Его деяния описаны в 23  томах уголовного дела, нескольких газетных публикациях и даже в художественном романе. Впрочем, роман этот я не читал.


История с бородой


В начале 1991 года на одном из совещаний тогдашний руководитель воронежского УВД Леонид Резниченко резко спросил  заместителя начальника убойного отдела Михаила Сидорова: в состоянии ли воронежский уголовный розыск раскрыть убийство двух милиционеров, с момента которого прошло уже полгода? Сидоров, конечно же, ответил утвердительно, хотя реальных версий к тому времени у милиции не было. Генерал спросил о сроках. Находчивый сыщик заявил: «С сегодняшнего дня я перестаю бриться  до тех пор, пока не раскрою». Генерал одобрил такую «гарантию», хотя по милицейскому уставу борода тогда была в запрете. Но Михаил Васильевич не знал, что небритым ему придется ходить полтора года.  

…12 июля 1990 года воронежцы были шокированы сообщением о гибели двух сотрудников ППС Центрального РОВД Воронежа Сергея Кривова и Юрий Кесаря. Накануне поздно вечером кто-то расстрелял постовых в скверике у Дома офицеров. Время близилось у полуночи,  дежурство приближалось к концу, и парни, судя по всему, присели на скамейку перекурить. Труп Юрия Кесаря был обнаружен в нескольких метрах от этого места. Сергей же просто упал со скамейки, а менее чем через час, уже в реанимации областной больницы, его сердце остановилось.

У обоих милиционеров пропало заряженное табельное оружие – пистолеты Макарова с запасными обоймами.

 Почти сразу стало ясно, что постовые были убиты  из охотничьего обреза крупнокалиберной дробью. Прямых очевидцев убийства не оказалось. Правда,  жильцы одного из близлежащих домов рассказали, что несколько минут спустя после выстрелов видели с балконов, как по ступенькам из сквера спустился молодой человек с сумкой и спокойно пошел по улице Фридриха Энгельса в сторону кинотеатра «Юность»…

к Зайцеву2 Убитый Кесарь.jpg
Погибшие милиционеры были молоды, полны сил и планов. Юрий Кесарь, переехавший в Воронеж из Украины, в милицию пришел из пожарки. Кстати, приемная комиссия предложила ему поработать в элитном подразделении по охране совпарторганов, конкретно – на посту в обкоме партии. Но он отказался и стал уличным постовым. 8 июля 1990 года, за три дня до рокового дежурства, Кесарь вышел на работу из отпуска…Жена Юрия в то время была беременна, однако их первенцу родиться было не суждено: в августе  вдова милиционера потеряла ребенка. Его похоронили в одной могиле с отцом…

Сергей Кривов прожил с молодой женой меньше года. В начале лета она ушла в декрет, готовясь стать матерью. Их сын родился в сентябре. Своего отца он увидит только на фотографии…

В июле 1990 года для воронежских сыщиков начались   горячие деньки. Уголовное дело об убийстве милиционеров поначалу было поручено следователю-криминалисту прокуратуры Воронежской области Владимиру Кожину. Как водится, отрабатывалось сразу несколько версий, раскрыть суть которых не имеет смысла. Замечу только, что в число «подозреваемых» попали, в том числе, подписчики газет «Труд» и «Воронежская неделя», из обрывков которых были приготовлены обнаруженные на месте преступления пыжи для патронов охотничьего обреза.

Тем же летом   в деле появились конкретные подозреваемые: трое жителей Воронежа, которые были причастны к убийству своего знакомого из обреза. Их активная «разработка» привела к тому, что один из них «признался» и в расстреле постовых милиционеров. Впрочем, при более тщательной следственной проверке его признания оказались ложными, и версия эта очень скоро отпала. 
Прошел год, борода у Михаила Сидорова уже походила на бороду Фиделя Кастро, а дело по двойному убийству сотрудников ППС оставалось не раскрытым. 

Новый импульс расследованию придало другое, не менее громкое ЧП, которое случилось15 июня 1991 года…

Заговорили пистолеты


Около 19 часов вечера у магазина потребкооперации, расположенного по адресу улице Димитрова, 74, неизвестный напал на инкассаторскую машину. Выстрелами из пистолета был убит водитель Игорь Король, тяжело ранен Алексей Русанов. Третьему инкассатору Родиону Ширину, который сидел позади, повезло больше: он отделался легким ранением. Относительно повезло и еще одному человеку – продавцу инкассированного магазина Романцову, который, услышав выстрелы на улице, решил выйти и посмотреть, что происходит. А происходило вот что.

Как только инкассаторский «уазик» начал движение от магазина, рядом с ним появился некий молодой человек в кожаной куртке, спортивной шапочке и с сумкой. Достав из нее пистолет, он стал на ходу стрелять в инкассаторов. Первым погиб водитель, получив несколько пуль. Автомобиль  по инерции продолжал двигаться в сторону Димитрова. Сидевший рядом с водителем Русанов также был тяжело ранен, хотя он сумел достать пистолет, воспользоваться им толком не смог: нападавший при стрельбе держался чуть сзади, да и сам пистолет, после того как в него попала одна из пуль, заклинило. Получив несколько ранений, Русанов все же успел включить тревожную кнопку звуковой и световой сигнализации, а при падении вниз нажать рукой на педаль газа. Этим он спас жизнь себе и третьему товарищу – Ширину, рядом с которым  находился мешок с деньгами. Родион был ранен в кисть руки, и к тому же обезоружен: так как одна из пуль нападавшего повредила защелку магазина ПМ, выбив из пистолета обойму с патронами.  

Открыть дверь снаружи преступник не мог, проникнуть в салон – тоже, потому что машина, громко сигнализируя, продолжала движение. Нападение произошло средь бела дня и уже привлекло внимание многих людей. Все это вынудило нападавшего ретироваться в сторону магазина. Именно в этот момент в проеме его двери и появился Романцов – нежеланный и опасный свидетель. Преступник на ходу выстрелил дважды в его сторону. Одна из пуль  разбила витрину, а  вторая ранила Романцова в ногу, он упал, а злоумышленник скрылся за уголом дома… 

Немалые по тем временам деньги – 93780 рублей остались в машине у инкассаторов. К ним уже спешили на помощь. 

Когда пару дней стало ясно, что стреляли в инкассаторов из пистолетов сотрудников МВД, погибших год назад в сквере у Дома офицеров, оба уголовных дела объединили в одно. Расследование резко активизировалось, попутно были раскрыты два умышленных убийства, несколько краж и грабежей. Однако полгода спустя особо важное следствие снова забуксовало: выйти на след преступника или преступников даже с помощью сыщиков из Москвы, не удавалось.

В январе 1992 года следственно-оперативную группу по этому делу возглавила следователь по особо важным делам прокуратуры Воронежской области Эмилия Крайкина. В ее группу также вошли руководитель убойного отдела УВД Михаил Сидоров и следователь прокуратуры Сергей Поповкин. По инициативе прокуратуры и по просьбе губернатора Александра Ковалева  к расследованию активно подключаются сотрудники регионального управления министерства безопасности России. Именно им и предстояло сыграть решающую роль в задержании человека, который по оперативным документам проходил у них как «Шакал». Однако случится это только осенью следующего года, а летом 1992 года объединенное дело по убийству милиционеров и нападению на инкассаторов, увы, снова будет приостановлено…


Урожайная осень


Следователь Крайкина возобновит его 16 сентября 1993 года – именно в этот день в аэропорту Воронежа был задержан некто Зайцев, 25 лет от роду, житель Воронежа, собиравшийся вылететь в Грузию, а точнее – город Батуми, в префектуре которого он числился коммерческим агентом.

Его взяли по подозрению в нападении на инкассаторов. Правда, попытка с ходу «расколоть» Зайцева успехом у «чекистов» не увенчалась. Задержанного передали в руки «железной леди» Эмилии Крайкиной и фартового сыщика Михаила Сидорова.
И через три дня Игорь Зайцев «поплыл», собственноручно признавшись Крайкиной в том, что это действительно он расстрелял инкассаторскую машину июньским вечером 1991 года. Мотив традиционен: «Очень нужны были деньги, нужда заставила».
При этом арестант отказался от услуг адвоката и вроде как начал каяться: «Это даже не вина, а мой большой грех, совесть замучила, не давала спать по ночам. Самое главное для меня – единство души и тела. После совершенных преступлений я души не имел, а теперь снова обрел. Снисхождения себе не прошу». 

Впрочем, его раскаяние, как выяснится чуть позже, было не полным. И не только по причине того, что в первых своих показаниях он нафантазировал про неких малознакомых ему Алика и Толика с рынка, которые якобы подсадили его на иглу, навели на инкассаторов и снабдили оружием – пистолетами, которые он после акции  выбросил. Пройдет еще три дня, и раскаяние проснется в нем с новой силой. Только теперь в роли «исповедальника» окажется Михаил Сидоров. 

Дергал ли черт Игоря за язык, доподлинно не известно, но на очередном рандеву Зайцев вдруг поинтересовался у сыщика: «Меня тут все за инкассаторов спрашивают, но вас-то наверняка больше волнует другое: кто двух милиционеров убил? Так вот, это моя работа, и где пистолет, тоже знаю».

Михаил Васильевич проявил тогда чудеса выдержки и подстраховки. Он понимал: пока пистолет не найден, трубить об успехе рано, и предложил Зайцеву написать заявление прокурору области с изложением обстоятельств совершения им преступления. Для чего оставил арестанта одного в комнате, чтобы исключить все возможные обвинения в давлении, физическом воздействии и т.д. Ну и чтобы не спугнуть птицу-удачу…

Замечу, что в конце заявления Игорь написал, что кольцо у одного из застреленных милиционеров не брал. Разговоры о пропаже с трупа обручального кольца пошли практически сразу после ЧП. Об этом написала пресса. Вскоре выяснится, что кольцо не исчезло: его просто сняли сотрудники оперативно-следственной группы на месте преступления – как раз для того, чтобы оно потом никуда не пропало. Но об этом в СМИ уже не рассказывалось…

В тот же день на чердаке дома 2 по ул. Порт-Артурской, где Зайцев последнее время проживал вместе с отцом и его сожительницей, под слоем голубиного помета Сидоров обнаружит упакованный ПМ с тремя патронами. Он окажется сборным – из двух пистолетов Макарова. Тех самых, которыми были вооружены погибшие у Дома офицеров милиционеры...

По словам Зайцева, второй пистолет зимой 1992 года он продал жителю Армавира некоему Мкртчяну, гостившему у него в то время в Воронеже. За 20 тысяч рублей.   

Следы оружия затеряются. По показаниям допрошенного Мкртчяна, пистолет он «добровольно выдал» как «найденный» на одном из постов ГАИ на въезде в город Грозный, боясь задержания при милицейском досмотре. В неспокойную Чечню, в которой уже тогда все начиналось, он направился, чтобы прикупить по дешевке скот у потенциальных русских беженцев. А о грядущем шмоне на въезде в Грозный его якобы предупредили водители на заправке…

Сидоров не торопился брить бороду и после того, как нашел на чердаке пистолет. До тех пор, пока признания Зайцева по милиционерам не были подкреплены процессуально – на протоколы видеодопроса с выходом на место преступления.  
В случае с инкассаторами все было проще: живые потерпевшие, несколько свидетелей, которые уверенно опознали в Зайцеве нападавшего…

На грани безрассудства


Что я знаю о Зайцеве? И много, и мало. В материалах уголовного дела есть с десяток свидетельств – «каким он парнем был», но большинство из них – предвзяты. А показания Зайцева про себя – противоречивы. Впрочем, иначе быть и не могло – в свете того, в чем его обвиняли.  

…Наш антигерой появился на свет в 1968 году в Калмыкии, где его отец, отбывая срок в ссылке, женился на местной девушке. Впрочем, его родители быстро развелись, отец вернулся в родной Воронеж, а Игорь остался с матерью в Элисте. Детство его не назовешь безмятежным: жил в неполной и небогатой семье, часто менял школы, с дисциплиной, учебой, законом не очень дружил. Кое-как закончив восьмилетку, уехал в Воронеж к отцу. Папаша не был праведником, любил выпить-погулять, жил в «свободном полете». К слову, еще до отъезда в Воронеж и сам Игорь схлопотал себе две условные судимости за кражи. 

Здесь поступил в ПТУ № 3, а потом – на авиационный завод. Затем – служба. Перед самым уходом на срочную Зайцев женился, в армии стал отцом. Замечу, брак этот тоже очень скоро распался.

Придя из армии, на завод он уже не вернулся, а трудового счастья искал в разных местах: работал водителем, кочегаром, учеником плиточника. Как он потом скажет следователю, «несколько лет пытался честно заработать денег, чтобы содержать семью, но пришел к разбитому корыту». Ни денег, ни семьи.

Тогда «от отчаяния и нужды» он и вспомнил про охотничий обрез, который еще пацаном украл у чабана в Калмыкии, когда пас овец. Вспомнил потому, что решил с его помощью раздобыть в Воронеже оружие посерьезней. Зайцев захотел сорвать большой куш, ограбив какой-нибудь банк. Позже решил: нет, это ему не по силам, а вот инкассаторы – самое то. Но – с калмыцким дробовиком на них не пойдешь.

Спрашивается – а где же тогда можно было раздобыть настоящее оружие? ЧОПов, как известно, еще не существовало, в магазинах «Военторга» торговали только «воздушками», а если еще и серьезного «бабла» не было для покупки ствола на черном рынке, то оставалось одно: напасть на «общедоступных» патрульных милиционеров. К слову, вот вам еще один аргумент в пользу свободной продажи оружия: тот, кто захочет вооружиться, сделает это любым способом, прежде всего – криминальным и с жертвами.

Так Зайцев и начал слежку за постовыми. Сначала – на левом берегу, в районе Арзамасской. Вскоре выяснил, что у «прогуливающегося» там патруля – один пистолет на двоих, а он хотел раздобыть два – чтобы при нападении на инкассаторов не перезаряжать оружие. Подходящий вариант нашелся в самом центре Воронежа... 

В тот день он снарядил патроны, зарядил ими обрез и положил его в сумку через плечо. На охоту вышел поздно вечером. Дождавшись, когда двое постовых (а это были Кесарь и Кривов) углубились в темноту скверика у Дома офицеров и присели на лавочку передохнуть, он решил действовать.

С заранее взведенными курками у обреза Зайцев незаметно приблизился к милиционерам и с расстояния полутора-двух метров прямо из сумки дважды выстрелил – в Кривова, а потом Кесаря. Мощные заряды дроби разворотили грудные клетки того и другого. Кривов остался на месте, а Кесарь, вскочив, сделал в горячке несколько шагов, но, обливаясь кровью, рухнул на землю.

У обоих милиционеров Зайцев перерезал перочинным ножом тренчики, которыми страховались пистолеты в кобурах, сложил оружие, запасные обоймы себе в сумку и неспешно удалился в сторону Ф. Энгельса. Дальше, с его слов, через Чернавский мост он пешком вернулся домой, а обрез несколько дней спустя утопил в «море». Пистолеты же он закопал, а потом один хранил у себя дома. 

Зайцев, покидая место преступления, проявил удивительную хладнокровность, граничащую с безрассудством: его в эту ночь легко могли задержать со всем арсеналом улик… 

История его безрассудства отчасти повторится и через год, когда он совершит разбойное нападение на инкассаторов. Выбрал людное место: рядом с намеченным объектом – рынок «Придача» и стоянка автотранспорта. 

Была суббота, и вот вечером солнечного июньского дня у магазина «Сельхозпродукты» появляется подозрительный молодой человек с сумкой, одетый явно не по сезону и погоде: в кожаную куртку и спортивную шапочку. На него, кстати, сразу обратил внимание один из инкассаторов в подъехавшей машине – Ширин. Но когда другой инкассатор Русанов направился в магазин за деньгами, Зайцев зашел в телефонную будку, имитируя разговор, чем усыпил бдительность Ширина. 

Дождавшись, когда Русанов сядет с инкассаторской сумкой в автомобиль, Зайцев быстро приблизился к «уазику» сзади и открыл стрельбу на поражение из пистолетов. Эксперты потом насчитают более 10 выстрелов, а в обойме одного ПМ, как известно, всего 8 патронов.

Мы уже знаем, как и чем закончилось это дерзкое нападение, у которого  нашлось несколько «железных» свидетелей. Они и помогли впоследствии составить фоторобот преступника, что в конечном итоге облегчит задачу оперативникам.


Происхождение убийцы 


«Идущий не властен над своими стопами» – эту замысловатую фразу подследственный Зайцев выдаст Эмилии Крайкиной, которая не один час проведет с ним в «задушевных разговорах» в СИЗО. «Надо жить своей жизнью и ждать своего часа. Каждому достается то, что написано от роду», – философствовал арестант.

«Он умеет красиво говорить, рассуждает здраво, – это о Зайцеве его бывшая сожительница Светлана К. И еще: – Я его любила, в нем было всего хорошего понемножку».

Это звучит несколько странно, ведь Света сошлась с ним уже после известных событий 90-го и 91-го годов, когда Зайцев, как он признавался следователю, потерял нормальный сон и душевный покой, стал замкнутым и нелюдимым, начал часто разговаривать сам с собой. 

Вот матери Светланы Зайцев «не нравился», она его боялась – «хотя внешне он был спокойным, тихим, голос на нее обычно не повышал».

Как тут не вспомнить известную поговорку про черта, который водится в тихом омуте…

Думаю, этот черт проснулся в нем как раз в конце 80-х годов. Когда обнажились вопиющие противоречия переходного периода: с одной стороны – тотальный дефицит всего, пустые полки продуктовых и промтоварных магазинов, еда и водка по талонам, с другой – кооперативы, «комки» с иностранным шмотьем и бытовой техникой, поездки в Польшу за товаром, доллар как эквивалент всего. 

Социализм с его уравниловкой кончался в конвульсиях, новые невиданные возможности уже будили в советском человеке зверя, затравленного борьбой с частнособственническим инстинктом, многочисленными запретами и пропагандой вечных духовных ценностей. Хотелось хорошо жить здесь и сейчас, да и слово «здесь» ключевым уже не было. Крышу начинало сносить у многих, особенно у таких противоречивых натур, как Зайцев. 

Из акта его судебно-медицинской экспертизы: «Категоричен, нетерпим, склонен к морализации поступков окружающих. Личность внутренне конфликтная, болезненное самолюбие, чрезвычайно уязвленное чувство собственного достоинства сочетаются с жаждой самоутверждения и признания. Отмечается значительное упорство в достижении цели, ригидность (недостаточная переключаемость – прим. авт.) жизненных установок. При противодействии – агрессивен и вспыльчив».

Тогда, на рубеже 80-90, раздвинулись границы дозволенного. И печальный опыт Зайцева, который сам называл себя человеком без принципов, но «который любит правду», показал: проверяй границы дозволенного, за этими границами – бездна. А правда – вот она, его правда: «Милиционеров убил из-за оружия, инкассатора – из-за денег». Это цитата.

Версия приговора


На суде грешник Зайцев перестал каяться, поняв, что стопы ведут его к «высшей мере социальной защиты». Взяв на себя эпизод с инкассаторами, он отказался от всех ранее данных им на предварительном следствии показаний о своей роли в убийстве милиционеров. Дал он их, напомню, сам, без «всякого давления и прессинга», даже без адвоката, участие коего в деле поначалу считал излишним. 

На суде-то адвокат у него был. И была такая позиция: милиционеров не убивал, всю информацию узнал из СМИ, а пистолеты для нападения на инкассаторов дал некто Лесных, которого незадолго до задержания Зайцева убили знакомые (об этом чуть дальше). Ну а где этот Лесных достал пистолеты, Зайцеву было точно не ведомо, а у Лесных не спросишь.

«Почему тогда признался, вас что, били?» – допытывались у него в суде (и у Михаила Сидорова тоже). «На этот вопрос ответить я не могу»,- загадочно говорил Зайцев.

А потом он и вовсе «закрылся», перестал реагировать на вопросы суда.

Эта «загадочность» подсудимого, к слову, сыграла-таки свою роль в вердикте судьи Валентины Корольковой. Как, очевидно, сыграло и то, что доказательная база по «милицейскому эпизоду» базировалась в основном на признаниях Зайцева, обнаружении пистолета, экспертизах и косвенных уликах (обрез и второй пистолет так и не нашли)…

Сомнения судьи в виновности подсудимого и мере его наказания усиливала и тогдашняя неразбериха с законотворчеством. В 1991 году Россия подписала «Декларацию прав и свобод человека и гражданина», в соответствии с ней подсудимому по расстрельным статьям гарантировалось право на суд присяжных. Больше того, закон о суде присяжных вскоре вроде как приняли. Произошло это 16 июля 1993 года, и называлось «внесением изменений и дополнений в Закон «О судоустройстве РСФСР». Другое дело, что приняли его скорее декларативно, формально, на местах к нему были совсем не готовы. Он и начал действовать выборочно, и Воронежская область в «список судов с присяжными» не скоро вошла.

5 апреля 1995 года областной суд, сославшись в итоге на то, что не может гарантировать подсудимому это право, приговорил Зайцева к тогдашней альтернативе «вышке» – 15 годам лишения свободы с отбыванием первых 10 лет в тюрьме. Хотя и констатировал, что тот заслуживает смертной казни. Об этом, кстати, суд просили все без исключения потерпевшие.

В этой связи позволю себе небольшую ремарку: о значении суда присяжных по спорным делам с расстрельной статьей. Именно в таких случаях далеко не каждый уважающий себя судья вынесет смертельный вердикт, взяв на себя всю полноту ответственности за возможную и непоправимую судебную ошибку. Именно в таких случаях, когда на первый план выходит внутреннее убеждение в виновности или невиновности подсудимого, и необходимо, на мой взгляд, коллегиальное мнение. В данном случае – присяжных заседателей. 

Поэтому поступок судьи Королькой я понимаю и принимаю. Но прокуратура области, очевидно, повинуясь общественному настрою, этот приговор обжаловала «за мягкостью», и Верховный суд его отменил, направив дело на новое рассмотрение другим составом суда.

30 мая 1996  судья Виктор Хорошепцев огласил новый вердикт облсуда – смертная казнь. Про «Декларацию…» и присяжных уже не вспоминали. Сам Зайцев, все время игравший в молчанку, в последнем слове промолвил: «Мне вам сказать нечего». 
И судебная коллегия Верховного суда этот приговор «засилила»… 

Версия задержания


Очерк подходит к концу, а читатель наверняка задается вопросом: почему это автор не рассказал, как все-таки удалось выйти на Зайцева?  

Скажу честно: меня этот вопрос интересует не меньше. Но когда я попытался выяснить обстоятельства и детали у людей, расследовавших это уголовное дело, столкнулся с тем, что называется «оперативной тайной». Типа, мне это знать не положено.  
Таким образом, мне оставалось одно: еще раз «прошерстить», слава богу, не секретное уголовное дело, чтобы выудить там хоть какую-то информацию.

Ну и выстроить свою версию обстоятельств выявления и задержания дерзкого преступника, которому так долго удавалось ходить безнаказанным.

И вот в одном из томов я натолкнулся на весьма любопытный, с моей точки зрения, документ: постановление следователя Крайкиной о прекращении уголовного преследования в отношении Александра Лесных. Того самого Лесных, которого Зайцев на суде сделал «подельником», заявив, что это он снабдил его пистолетами убитых милиционеров. Лесных, напомню, к тому времени уже был покойником: его убили в августе 1993 года. А теперь самое время, воспользовавшись информацией из вышеупомянутого документа, коротко рассказать о том, кто такой этот Лесных, и как он погиб. 

Неоднократно судимый Александр Лесных (кличка Лес) был так называемым криминальным авторитетом и наркоманом, который стремился стать вором в законе. Лес окружил себя помощниками-телохранителями, которые «за долю малую» должны были исполнять его поручения. Особо приближенными к телу были Р. и П., которых он пристроил работать в «подкрышный» магазин неподалеку от проходной шинного завода. С ними Лес доверительно вел «воспитательные» беседы, живописуя свои большие возможности, и не скрывал далеко идущих планов. 

В то же время, не все братки разделяли его «воровские» устремления, и с ними Лес решил разобраться. Он, в частности, говорил «телхранам» о том, что якобы завалил «авторитетного» Куманька, который действительно бесследно исчез. А потом обозначил им другую потенциальную жертву – левобережного авторитета по кличке Буек. 

Но теперь Лесных попросил Р. и П. помочь ему в ликвидации неугодного авторитета. По его задумке, Р. и П., которых Лес вызвал с работы (алиби) к себе в гараж, должны были выманить Буйка из дома и позвать для важного разговора в гаражный кооператив. Там Буйка и собирались «кончить» из пистолета, который Лесных в свое время отнял у оперативника из ЛОВД на вокзале. Труп планировалось вывезти в багажнике автомобиля и утопить в водохранилище. Однако все сразу же пошло не по плану. 
 
По каким-то причинам П. решительно отказался участвовать в акции. Возможно, он вспомнил про то, что крестным отцом ребенка Буйка является воронежский вор в законе Плотник, и испугался радикальных последствий. 

Когда взбешенный Лесных направил на него пистолет, то на помощь другу пришел Р. Он выбил ствол из рук и, быстро завладев им, выстрелил в убегающего Лесных. Да так ловко, что сразу поразил наповал, в голову. Затем дружки действовали по ранее разработанному «шефом» сценарию: вывезли покойничка на пристань, раздели и утопили, привязав к телу груз. Правда, через несколько дней труп вплыл: лето, жара…    
 
Застрелили Лесных 20 августа, а уже 11 сентября милиция задержит того самого Р., который сознается в убийстве. И поведает оперативникам много чего интересного: о Лесных и не только о нем… 

Как-то раз по пьяни Лесных говорил дружкам о том, что у него есть преданный ему человечек: Игорек по прозвищу Рембо из Калмыкии. Он будто бы – наемный убийца, и ежели что – за него, Лесных, отомстит. Больше того, Лес хвастался, что это он вместе с Рембо пострелял милиционеров у Дома офицеров и совершил нападение на инкассаторов. Этого Игорька пару раз Р. видел в своем магазине.

Сразу замечу, что Лес и ранее фигурировал в протоколах допроса свидетелей по главному делу как один из знакомых Зайцева. Не отрицал эту связь и сам подследственный. Хотя и называл ее формальным знакомством.

И вот, когда задержанному Р. предъявили фотографию Зайцева, тот опознал его как Рембо-Игорька из Калмыкии. Установить его личность для правоохранительных органов, а тем более чекистов, большого труда не составило. Таким образом, можно предположить, что на след Зайцева оперов окончательно вывел тот, кто «замочил» Лесных. Тот самый Р. 

Более того, Зайцев несколько месяцев до задержания находился в поле зрения сотрудников регионального УМБ, однако прямых улик против него не было. Остается вопрос: как же он все-таки засветился? 

Не исключено, что – в результате оперативной разработки «криминальных авторитетов», с одним из которых (Лесных) Зайцев тесно общался. Думаю, что в то время чекисты занимались этим контингентом более плотно. Особенно те, которым поручили изловить «шакала». Тем более, милицейская служба по борьбе с оргпреступностью тогда была еще молодой. 

Напомню, что в распоряжении оперативников имелся и неплохой фоторобот преступника, напавшего на инкассатора. Бывший зачначальника УМБ Анатолий Никифоров рассказал, что чекистам удалось найти иногороднюю свидетельницу, которая не только опознала по фотороботу Зайцева как нападавшего на инкассаторов, но и не побоялась, чтобы ее показания были записаны на видео. Но когда эту пленку показали следователю Эмилии Крайкиной, она, поблагодарив за первый успех, твердо сказала: «Пока пистолет, из которого убили инкассаторов, не будет лежать у меня на столе, дело в суд не пойдет».

Итак, все пазлы для задержания Зайцева сложились именно в сентябре 93-го.

И все же – был или не был Лесных в подельниках у Зайцева? Если судить по материалам уголовного дела и приговору – нет. В постановлении о прекращении (посмертно) уголовного преследования Лесных следователь Крайкина приводит слова Зайцева о том, что с блатными он поддерживал формальные отношения, все преступления совершил в одиночку, о них он ничего Лесных не рассказывал. Хотя тот и интересовался, не он ли стрелял в инкассаторов? Зайцев на это якобы посоветовал ему не лезть в чужие дела. Крайкина предполагает, что, возможно, Лесных блефовал с Р., преувеличивая свою осведомленность о деяниях Рембо-Игорька. 

Может, и блефовал, но тогда почему «Рембо», а не какой-нибудь «Калмык»?

Так это или иначе, но Зайцев, учитывая его криминальный опыт, а также особенности его характера и психики, поначалу мог все взять на себя. В поисках славы и облегчения участи: за групповуху дали бы больше, да и на зоне пришлось бы ответить за сдачу кореша. Но на суде, уже после гибели Лесных, он легко начал валить на него эпизод с милиционерами… Впрочем, повторюсь, все это лишь предположения, основанные на домыслах. А теперь – о фактах. 

Факт первый. Летом 1999 года в адрес начальника убойного отдела УВД Михаила Сидорова пришло письмо из следственного изолятора. В нем Игорь Зайцев сообщал, что вышла ему от президента Ельцина «помиловка» с заменой смертной казни на пожизненное заключение. А в последних строках благодарил сыщика за все и желал ему крепкого здоровья. Письмо это Михаил Васильевич до сих пор хранит у себя.

И второй факт. В самом начале я обещал открыть тайну третьей судьбоносной даты в жизни Зайцева: 1 марта 1984 года. В этот день его осудили по ст.144 (кража) к трем годам лишения свободы с отсрочкой на 1 год. Фокус в том, что к этому времени Зайцев уже имел условную судимость: в июле 1983 года суд, также за кражу, выписал ему два года лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на пару лет. И второй суд просто не имел права снова давать ему отсрочку, но непостижимым образом он ее дал!

Случись все иначе, Зайцев уже тогда бы уехал к «хозяину», а не в Воронеж, и как бы дальше сложилась его судьба, мы не знаем. Но, скорее всего, судьбы милиционеров Кесаря и Кривова, а также инкассатора Короля были бы другими. 

…Двадцатку Зайцев уже отсидел. И по закону скоро сможет снова просить о помиловании.  Чтобы условно-досрочно освободиться…

ЧИТАЙТЕ ЕЩЁ